Книга Сны, страница 51 – Ольга Богатикова

Он коротко улыбнулся и покачал головой.

* * *

Доктор Мюррей не обманул — персонал отделения обеспечил мне первоклассный уход, которого в Стигрэме я никогда бы не получила. Строго говоря, в Стигрэме я не получила бы никакого ухода. В нашей единственной больнице мест для безнадежных пациентов не имелось, поэтому забота о них целиком ложилась на плечи родственников.

Умирать в больничной палате мне не хотелось, я бы предпочла, чтоб мое сердце остановилось дома, в окружении близких людей. Однако это означало обречь себя на страшную агонию — несмотря на то, что остатки неправильной ворожбы помогали моему многострадальному органу перекачивать кровь, они причиняли нестерпимую боль, от которой я выла, как раненый зверь. Обычные обезболивающиепочти не помогали, а колдовские инъекции стоили целое состояние.

За месяцы борьбы с моим недугом папа и мама потратили на целителей и медикаменты все свои сбережения, а потому покупка лекарств, которые все равно не смогут спасти мне жизнь, оказалась бы не только разорительной, но и бессмысленной. Родители, впрочем, с этим согласны не были.

— Мне плевать сколько стоят эти уколы, — заявила мама, после моего очередного приступа. — Я не допущу, чтобы моя дочь провела свои последние дни в муках!

— Ты забываешь, что помимо дочери у вас с папой есть сын, — сказала я ей тогда. — На что вы станете жить, если сейчас наберете долгов?

— Пожалуйста, не думай об этом, — твердо ответил отец. — Ты достаточно настрадалась за это время.

Будь я на их месте, наверное, рассуждала бы также. Однако мысль о том, что после моей смерти, родные окажутся на грани нищеты причиняла больше страданий, нежели треклятое сердце. А потому во время особенно острых волн боли я молила Бога о том, чтобы Он позволил мне умереть прежде, чем родители окончательно загонят себя в кабалу.

Выход из сложившейся ситуации возник неожиданно — кто-то сказал отцу, что его дочь, как пострадавшая от воздействия магии, имеет право на место в паллиативном отделении любого крупного медцентра страны — за счет государства. Папа сейчас же ухватился за эту возможность и отправился собирать бумаги, необходимые для получения квоты.

Как именно проходили оформление бумаг и моя транспортировка в пресловутый медцентр, я не помню. В какой-то момент мне стало значительно хуже, и некоторое время я провела без сознания…

В паллиативном отделении было здорово. После того, как я окончательно пришла в себя, выяснилось, что для каждого пациента предусмотрена отдельная палата, оборудованная всем необходимым. Здесь имелись душ и туалет, телевизор, радио и даже выход в зимний сад — длинную застекленную лоджию со множеством кресел и большими кадушками с диковинными пальмами.

Персонал отделения оказался потрясающим. Здешние медсестры не только вовремя вводили мне необходимые препараты и привозили завтрак, обед и ужин, но и шутили, рассказывали забавную чепуху и вообще вели себя так, будто я обычная пациентка обычной больницы. Надо мной никто не охал и не причитал, не вздыхал о непрожитых годах и детях, которых я неуспела родить. Меня никто не жалел. И за это я была им безмерно благодарна.

Сама я старалась воспринимать свое проживание в медцентре, как отдых в большом комфортабельном санатории. Сейчас, когда безумные боли гасились волшебными лекарствами, и я чувствовала себя сравнительно неплохо, в голову то и дело лезли гадкие мысли о здоровье, которое, как оказалось, все-таки нельзя купить за деньги, криворуких недомедиках и вселенской справделивости. Той самой, что на самом деле не существует.