Книга Варварин свет, страница 111 – Яна Ветрова

Варвара села на землю и закрыла лицо руками. Слёз не было. Её трясло крупной дрожью. Любава села рядом и обняла сестру. Она тоже боялась – за Никиту, за Кощея, за мир.

⁂

Никита пошатнулся от очередного удара, успев отбить два других. Он начал уставать и реагировал медленнее, сосредоточился на обороне. Синемордый же всё ещё пребывал в настроении поиграть, поэтому до сих пор не пальнул в Никиту синим пламенем. Так, развлекался, плевал огоньками под ноги. Гонял юношу по вершине холма, с которого некуда было отступать. Потешалось синее чудище. Шум битвы наползал снизу, со всех сторон, приближался наперегонки с сумерками.

– Пади и дай мне секрет доспех, – прорычало чудище.

Никита попятился от двух пар яростно сверкающих мечей, понимая, что у него остались силы поднять меч в последний раз. Но он не успел. Синемордый ударил юношу ногой в грудь. Никита упал, выронил меч, и мощная нога вжала его в землю.

«Конец. Прости, Любава», – подумал Никита.

Синемордый победно взревел и поднял все руки в воздух. Никите показалось, что что-то неуловимо свистнуло, но не стрела. У самого уха раздался знакомый голос:

– Приготовься.

Меч подлетел и лёг Никите в руку.

– Кощей? – прошептал юноша.

Синемордый взревел:

– Кощей?!Кощей мёртвый во дворце, Кощей мёртвый в Нави! – Смердящая пасть наклонилась над Никитой: – И ты будешь мёртвый везде.

Вдруг чудище заорало. В его глазу торчал алый тюльпан. Цветок вспыхнул ярким пламенем, и по равнине, по склонам холма пронёсся общий крик, вторящий крику Синемордого. Никиту кто-то рывком поставил на ноги и сказал:

– Руби, богатырь!

В Никиту словно влили новых сил.

Со всей округи было видно, как под последним лучом солнца воевода в рогатом шлеме, увитом цепями, размахнулся и одним движением снёс голову Синемордого с плеч. Солнце нырнуло за горизонт, и с ним погасли синие огни.

⁂

– Не узнать вас, господин, – проговорил Тимофей Миронович, поглаживая усы и разглядывая странного молодого мужчину в разорванной рубахе, обнажающей шрамы на груди. Бусины, нити и косы в волосах и чуть раскосые серые глаза цвета дождливого неба – их ни с какими другими не перепутаешь.

Он пришёл на рассвете в лечебный шатёр, забрал половину знахарок, игнорируя грозные крики Ярославы, а уже через несколько минут вернулся, привёл с собой знакомую уже воеводе девушку, которая приходила однажды ночью со страшненькой собачкой и лечила воинов, падая с ног от усталости. Варвара. Она держала странного мужчину за руку.

– И не надо меня узнавать, – ответил, коротко улыбнувшись, молодой человек. – Я умер.

– Зачем вернулись? – строго спросил воевода.

– Чтобы ещё больше людей не умерло, – ответила девушка. – Где Ярослава? Где Аннушка?

– Пойдёмте, отведу, – вздохнул Тимофей Миронович, пряча в усах улыбку.

⁂

Никита сидел на холме у вбитого в землю копья с рваным, грязным изумрудным платком. Знаменосец не пришёл. Много кто остался лежать в вытоптанных обожжённых землях Приморья. Воеводе Никите Михеевичу рассказали, что кое-где уже проклюнулись первые бутоны горецвета.

Любава сказала, чтобы Никита поспал, принесла ему шерстяное покрывало, кувшин с водой, сдобренной какими-то травками. Сама тут же убежала лечить раненых. Кощей обещал привести ей на подмогу часть сестёр из дальнего лагеря.

Воду Никита выпил ещё ночью, но так и не заснул. Сидел, кутался в одеяло. Когда рассвело, смотрел, как кучу тлеющего пепла разносит ветром – всё, что осталось от чудища. Голову-то Никита ему отрубил, но это диковинный цветок уничтожил врага, не он.