Книга Мир охоты и крови, страница 106 – Микки Хост

Марселин вообще-то нравилась Твайла, что странно: с демонами у нее всегда были связаны плохие воспоминания. То день, когда ее семья погибла, то нападение на особняк и смерть Стефана, то пропажа Пайпер, теперь вот Николас, магией и отварами погруженныйв глубокий сон. Демоны всегда причиняли Марселин только боль, но Твайла не нападала первой, только защищалась, да и то словесно. Если Твайла и меняла облики, то никогда не выбирала кого-то, кого все знают. Она могла стать кошкой, птицей, хорьком или даже змеей. Последнюю очень испугалась Сонал, когда случайно обнаружила Твайлу на террасе, где она пряталась от остальных. Пару раз Марселин слышала, как Гилберт кричит от неожиданности, а потом узнавала, что маленький белый хорек будто выскакивал из пустоты у его ног и пробегал мимо.

Усталость и страх перед неопределенностью будущего давили так сильно, что Марселин часто напрочь забывала о присутствии темного создания в особняке. Если это было тактикой Твайлы – затаиться, а потом атаковать, – то Марселин идеально подходила на роль первой жертвы.

Марселин встала из-за стола, за которым последние пару часов отмеряла нужное количество перетертых трав и смешивала отвары, и осторожно подошла к кровати. Правое предплечье Николаса было разорвано зубами Тхай, на спине остались глубокие раны от когтей Нуаталь. Марселин в течение нескольких часов постепенно извлекала хаос, изредка прибегая к помощи Шераи, старательно соединяла порванные мышцы, жилы и ткани, чувствуя облегчение от того, что кости не пострадали. Она влила сальватору в рот усыпляющий отвар сразу же, но иногда Николас все же просыпался и едва не боролся с ней – остатки хаоса, занесенного Тхай, сказывались на магии.

– Спокойно, – с улыбкой сказала Марселин, – ты в безопасности.

Николас часто дышал, испуганно смотря на нее, и пытался приподняться, чтобы перевернуться на спину.

– Не двигайся. Я осмотрю тебя, хорошо? Я аккуратно, – заверила Марселин, берясь за край одеяла. – Ты же мне веришь?

Николас, выждав несколько мгновений, все же моргнул. Марселин ободряюще улыбнулась и стянула одеяло, открывая спину сальватора. Несколько повязок пропитались кровью, но ни черноты под кожей, ни гнили, ни отслаивающихся кусков плоти не было.

– А теперь руку.

Сальватор помедлил, не сводя с Марселин испуганного взгляда. Она присела возле кровати на корточки и, когда их глаза оказались на одном уровне, улыбнулась еще шире. Словно нехотя Николас кое-как вытянул правую руку.

– Вот видишь, ничего страшного, – сказала Марселин, обнаружив под повязками только чистую кожу. – Ты в полномпорядке.

Она ждала, что он ответит в своей привычной манере, с шуткой или яркой улыбкой, которой он одаривал ее уже столько дней, но Николас молчал. В глазах все еще читался страх, которого Марселин не понимала.

Николас громко всхлипнул, перевернулся на спину, натянув одеяло до самого лба, и затих. Марселин с опаской покосилась на него, но отвлеклась, услышав в коридоре крик и ругань Гилберта.

В приоткрытую дверь комнаты влетело что-то небольшое и светлое, а спустя мгновение перед ними предстала Твайла, тихо, но злорадно смеющаяся.

Едва она успела сделать шаг вперед, как на пороге появился злой Гилберт.

– Если ты еще раз так сделаешь, я вырву эти жалкие отростки из твоего лба и запихну в глотку!