Книга Мир охоты и крови, страница 198 – Микки Хост

– Боги, – выдохнул он, прикрыв рот ладонью. – Я… Я сказал это вслух?

– Ага, – растерянно кивнула Марселин.

– Боги, – повторил Стефан ошарашенно. – Я сказал это… Я сказал это вслух. Боги, Марси, я сказал это вслух!

Последние слова он едва не выкрикнул, радостно рассмеявшись.

– Твоя мать гордилась бы тобой, – торопливо повторил Стефан, боясь, что язык вновь перестанет слушаться. – Елена бы гордилась тобой. Боги, – судорожно выдохнул мужчина, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях. – Я сказал это…

Стефан даже не представлял, что это когда-нибудь случится. Он пытался миллионы раз, и каждый оканчивался провалом, который разбивал его сердце снова и снова. Он испробовал тысячи способов, чтобы обмануть магию и хаос, но даже его знаний и умений, накопленных за семьсот лет, оказалось недостаточно.

А теперь он оказался свободен. Он умер, и проклятие, сковывавшее его все это время, спало.

Марселин мягко коснулась его рук, и Стефан резко вскинул голову. Она выглядела растерянной и даже напуганной, но стояла рядом и, кажется, не собиралась сбегать. Она смотрела на него с чувством, которое Стефан не мог описать, и ждала, пока он заговорит. Это оказалось очень сложно: горло сдавило страхом, болью и рыданиями, которые раньше Стефан позволял себе только в полном одиночестве.

– Прости, – пробормотал он и, поддавшись порыву, прильнул щекой к ее руке. – Прости меня. Я пытался побороть это, но ничего не получалось, но теперь, когда я умер и вновь ожил из-за сомнуса, я…

– Что? – взволнованно выпалила Марселин, когда он на секунду запнулся.

– Я могу говорить. Я могу все тебе рассказать. Марси, прости меня. Прости… Я не мог из-за проклятия, которое Елена… Марси, твоя мать прокляла меня.

Казалось бы, Пайпер должна радоваться. Она вновь в своем мире, в безопасности, рядом с людьми, которыми дорожила, но чувствовала, что это неправильно. Мир казался серым и искаженным, будто Пайпер до сих пор была в Башне. Воспоминания о пустых коридорах, слепящих белизной, и тьме, ждущей за огромными окнами, вызывали табун мурашек и поднимали страх. Даже спустя две недели Пайпер спала урывками и боролась с кошмарами.

Но она хотя бы ела. Одной странной выходки Фортинбраса оказалось достаточно, чтобы дядя Джон и Эйс без остановки спрашивали ее, почему он так поступил, и убеждали ее понемногу начинать есть. Изредка к ним присоединялась Марселин, но большую часть времени она наблюдала за состоянием Стефана и помогала Николасу, который любил срываться неизвестно куда и возвращаться побитым.

Это тоже казалось Пайпер неправильным.

Николас был шумным, активным, прилипчивым, но уж точно не глупым, чтобы так просто срываться с места и подставляться под удар. Но, возможно, Пайпер просто не знала его: они общались, пытались как-то узнать друг друга, но Николас прикладывал значительно больше усилий, чем она. Не то чтобы Николас ей не нравился, наоборот, она была рада, что есть еще один человек, понимающий ее, но… Ему же было всего пятнадцать. И он, если верить Рейне, которая периодически являлась во плоти, был сальватором дольше Пайпер. Но при этом отзывался на Четвертого, оставляя за ней право быть Первой. Будто она могла быть настоящей Первой.

– Поразительный результат за столь короткий срок, – пробормотал Фортинбрас. Не обратив внимания на настороженный взгляд дяди Джона, он уточнил: – Ты уверена, что раньше не замечала за ним подобного?