Книга Мир охоты и крови, страница 197 – Микки Хост

Она помогала Николасу, который, не ставя никого в известность, первым сбегал к бреши (что странно, те стали появляться гораздо реже) и получал травмы. Она кое-как уговорила Пайпер помочь ей, хотя Первая очень долго отказывалась и убеждала, что в полном порядке.

И едва ли не каждую минуту Марселин спрашивала Стефана о его самочувствии. Ее паранойя дошла до того, что она могла явиться к нему посреди ночи. Стефан всегда встречал ее на пороге комнаты и говорил, что чувствует себя прекрасно. Но Марселин не успокаивалась, волновалась так сильно, что могла за всю ночь ни разу не сомкнуть глаз, и это серьезно беспокоило Стефана. Дошло до того, что в один из дней Стефан сказал,что она может остаться у него, если от этого ей будет спокойнее.

Только после он понял, насколько странно прозвучало это предложение. Но ни один из них не сделал шаг назад, и в итоге каждую ночь они засыпали рядом, а утром просыпались и видели, что успели либо переплестись ногами, либо обняться. Никогда прежде Стефан не думал, что способен испытывать радость и вину одновременно.

Он, разумеется, знал, что его радость эгоистична. Он не должен наслаждаться присутствием Марселин, ее прикосновениями и вниманием, которым она одаривала каждого, кому оказывала помощь. Но наслаждался, потому что это была Марселин. Самая прекрасная девушка во всех мирах, которая украла его сердце и до сих пор не вернула обратно. И Стефан даже мечтать не мог о том, чтобы Марселин вновь ответила ему взаимностью, но каждый раксов раз, когда она спрашивала его, как он себя чувствует, когда вливала магию в его тело, помогая восстановить ток его собственной магии, когда ложилась рядом и засыпала, Стефан думал, что это все же возможно.

Марселин опустила пустую чашу на стол и, нахмурившись, уставилась на линию горизонта. Сегодня терраса, где они расположились, выходила в сторону пляжа. Воздух пах морской солью, цветущим садом, сомнениями и страхами, которые Стефан различал слишком хорошо. С каждым днем его чувства восстанавливались, становились острее, и он все сильнее ощущал присутствие каждого в особняке. Прямо сейчас он хорошо ощущал Гилберта и Стеллу, которые гуляли где-то в саду, и Фортинбраса – хотя от него, разумеется, исходило ощущение магии. Фортинбрас слишком хорошо прятал свои чувства, чтобы кто-нибудь сумел их понять.

– Ты не замерзла? – спросил Стефан, пытаясь отвлечься от ощущения чужой магии.

– А ты? – Марселин взволнованно наклонилась вперед. Казалось, что она без проблем перегнется через стол между ними, скинув все на пол, лишь бы дотянуться до Стефана. – Тебе плохо? Что-то не так? Голова кружится?

– Я прекрасно себя чувствую. Не нужно спрашивать об этом каждую минуту.

– Ты был почти мертв! – зло выпалила девушка, хлопнув ладонью по столу.

– Ты тоже, и последствия оказались куда серьезнее.

– Но ведь все обошлось! Твоя магия была совершенна, а вот моя…

– Твоя магия прекрасна, Марселин. Невероятна. Она… – Стефан замялся, неуверенно коснулся ладонью груди – точно там, где под свитероми рубашкой был шрам, который останется с ним навсегда. У него не находилось слов, чтобы описать, насколько сильной оказалась магия Марселин, и потому он смиренно повторил: – Твоя магия прекрасна. Твоя мать гордилась бы тобой.

Марселин нахмурилась и приоткрыла рот, будто хотела что-то ответить. Стефану показалось, что время замедлилось и ускорилось одновременно.