Книга Пять жизней и одна смерть, страница 101 – Амалия Лик

По дороге домой я постоянно оборачиваюсь, мне все время кажется, что кто-то следит за мной. Вбегаю в квартиру и задвигаю щеколду. Да, если он меня знает, ходит ко мне на работу, то, наверное, в курсе, где я живу. Мне не по себе. Я звоню Альберту.

– Привет, – говорит он веселым, немного удивленным голосом.

– Привет, – шепчу я и чувствую, что камни, которые я тащила на плечах, понемногу падают на пол, принося облегчение.

– Как дела? Все хорошо?

– Да, да, все хорошо, – произношу неуверенно.

– Точно? – Его голос звучит уже не так весело и непринужденно.

– Да, не переживай, просто… просто решила позвонить тебе.

– Мне приятно, – говорит он, и я представляю, как его щеки покрываются румянцем.

– Как командировка?

– Подходит к концу. Жду не дождусь, когда вернусь домой. Завтра выезжаю.

– Отлично, тогда буду ждать тебя послезавтра утром на чашку кофе.

– Непременно, нигде нет кофе лучше, чем у тебя.

– А то! Спасибо тебе.

– За что? – удивляется он.

– Просто – за то, что ты есть. За то, что я могу набрать твой номер и услышать твой голос.

– О-о-о, ну и признание, – произносит он, наверняка расплываясь в улыбке.

– Ладно, забудь, это было лишним.

– Нет-нет, Анна. Это бальзам на мое сердце, это божественная ария для моих ушей. Ты сделала мой день. Теперь я не чувствую усталости и готов свернуть горы.

– Хорошо. Но мне уже пора, до встречи, – бормочу я и вешаю трубку.

Что же сегодня со мной?

«Спасибо тебе, что ты есть». Да кто такое говорит? Совсем дурная стала. Еще бы сказала: «Я люблю тебя, Ал». Нельзя, нельзя, нельзя! Но так хочется продолжать чувствовать тепло. Чтобы в душе перетекало какао любви, а не звенела густая пустота.Не хочу больше одиночества, не хочу холода и безразличия. Мне так нравится чувствовать, как внутри все вибрирует при одной мысли о нем. Ну и пусть ему нравится Анна, а не я.

Раньше у меня такого не было. Даже в университете я чувствовала больше симпатии к своему карандашу, чем к мальчикам. Они казались такими несуразными, невежественными и глупыми. Но Ал, он совсем другой, такой – хоть садись и рисуй его. А еще он умный и нежный. Вот же я попала. Или он попал в мое сердце и в мой мир. Прорвался в мою вселенную, как герой комиксов.

Следующий день проходит без происшествий. Странный мужчина появляется вновь, но его обслуживаю не я. Он пытается зацепиться за меня взглядом, но я стряхиваю его, как пепел, попавший на одежду. Если он был другом Анны, почему тогда раньше ничего не сказал? Да и какая дружба, когда ему под пятьдесят, а ей всего-то двадцать? И вид у него слишком измотанный, словно жизнь его основательно пожевала: седеющая щетина, небольшая лысина, грубые черты лица, темно-фиолетового цвета разводы под глазами. А глаза красноватые и мутные. То ли его мучает постоянная бессонница, то ли он любитель чего покрепче. Не знаю. Но вид у него неважный. Даже вся его фигура, с опущенными широкими плечами и постоянно сжатыми руками, и весь его вид – затертый костюм и пыльные ботинки – выражает вечную усталость, угрюмость и безнадежность. А Анна – молодая, расцветающая, свежая. Или же если он ее родственник, то почему сразу не подошел и не сказал? Зачем следить и вести себя так… так дико. Что могло их связывать? Эти вопросы пока оставляю без ответа, не горю желанием с ним контактировать. По крайней мере, пока.