Книга Пять жизней и одна смерть, страница 104 – Амалия Лик

«Да уж, но что поделать, если едешь после работы, еще и в час пик. Зато я по-прежнему улыбаюсь и держу в руках купленный по дороге торт к чаю, который должен скрасить мой немного потрепанный вид».

Я поправляю платье, завожу выбившуюся прядь за ухо, еще раз оглядываю себя и нажимаю на кнопку звонка. Руки влажные от бурлящих внутри чувств, сердце колотится, во ртувсе пересохло. Эти несколько секунд ожидания я стою у двери и переминаюсь с ноги на ногу. Наверное, со стороны это выглядит очень забавно, будто я хочу в туалет. На самом деле так и есть: ко всему прочему, я и правда хочу – может, из-за долгой дороги и выпитых на работе чашек чая, а может, под действием бессмысленного, но очень сильного страха и бешеных эмоций.

Наконец дверь распахивается, и передо мной предстает Марта. Вытянутая, строгая, с расправленными плечами и гордым, немного сердитым видом. Она оценивающе проходится по мне взглядом, словно сканером. Ее светло-золотые волосы собраны в стильный пучок, лучезарные глаза обрамляют очки в янтарной оправе, на ней строгие брюки и рубашка. Это теперь совершенно не та веселая, взбалмошная девушка из больницы, не та хихикающая подружка, не та добрая соседка в пижаме, которая обнимала меня, утешая. Совсем другая – взрослая, сильная, серьезная женщина. Я, наверное, тоже довольно внимательно сканирую ее взглядом, потому что наконец замечаю, как она наклоняет голову – настроена явно скептически.

– Добрый вечер, – говорю я, улыбаясь, чтобы прервать этот обоюдный рентген.

– Ну проходи, раз пришла, – кивает она, делая шаг назад. Словно наше состязание взглядов она проиграла и теперь нехотя отступает, сдавая позиции.

Я вручаю ей торт и улыбаюсь.

– Это к чаю.

– Разувайся и проходи на кухню, – сухо говорит она и уходит.

Сняв пыльную обувь и поставив ее на специально отведенный коврик, я прохожу внутрь дома. Гостиная представляет собой просторную комнату с большим светлым диваном и камином напротив. За ним стоит рабочий стол и стеллажи с книгами. На стенах развешаны фотографии. А из гостиной ведет проход, вероятнее всего, на кухню, откуда и доносится голос Марты:

– Не стой у порога, иди сюда.

В центре кухни стоит бежевый овальный стол на шесть персон. Марта расставляет чашки.

– Что будешь? – натянуто спрашивает она.

– Пожалуй, выпью чай, – отвечаю я. А на языке вертится вопрос: «Ну где же Элиза?»

– Хорошо, присаживайся куда хочешь.

Она ставит чайник и включает кофемашину. Разрезает торт, достает конфеты и варенье.

– Ну что? – вдруг как-то резко произносит она.

От неожиданности я вздрагиваю и гляжу на нее, не понимая, какого ответа она ждет.

Марта облокачивается на кухонный шкаф, складывает руки перед собой и пристально всматриваетсяв меня.

– Зачем ты здесь? – спрашивает она так же резко.

Мой голос звенит и одновременно подрагивает от раскалившейся обстановки.

– Меня зовут Анна Битрайд, и я пришла, чтобы поговорить с Элизой Локс.

– И о чем? – продолжает давить она.

– Я хочу кое в чем разобраться, и мне нужна ее помощь.

– Какая помощь? Сколько тебе вообще лет? Не больше двадцати? – уже совсем не спокойным и не тихим голосом заваливает она меня вопросами.

Я киваю в ответ на последний вопрос, не понимая, к чему же она клонит.

– Ты не могла быть там, девочка. Значит, кто-то рассказал тебе про то время. Вот я и хочу узнать, кто и зачем? Что тебе нужно?