Книга Пять жизней и одна смерть, страница 74 – Амалия Лик

Да уж. Инструкция обнадеживала, и все же спасибо ему за все эти важные подробности. Как люди выдерживают все это? Как выживают в таком месте? «Не смотри, не делай, не говори». И все это за бетонными стенами, за железными замками, в помещениях со стоячим, смрадным воздухом, из которых нет выхода.

Зато теперь я понимаю: он знает и даже чувствует, что я есть, что бываю в его теле. Он пока единственный, кто пытается со мной связаться. Может, именно он сможет помочь мне.

Я взяла огрызок карандаша, второй лист и написала:

Привет. Да, я иногда попадаю сюда. Но это от меня не зависит. Я пытаюсь узнать, почему я бываю здесь и почему оказываюсь именно в твоем теле.

Если бы я написала, что я Лина Маккольм, то он смог бы узнать, что я мертва, и подумал бы, что совсем свихнулся, если к нему приходит призрак. Лучше было обойтись просто именем Лина.

Дописала начатое:

…Меня зовут Лина. А тебя? За что ты здесь? Расскажи о себе.

Я свернула записку. Не зная, окажусь ли здесь вновь, решила просмотреть все его записи и развернула другие листы. Там были письма кому-то очень важному для него, но без адреса, без имени:

Прости меня. Прости, что не смог спасти, что опоздал. Теперь я здесь надолго. Мой гнев сыграл против нас. Я думал, что я сильный и хитрый. Что мой козырь – смекалка и что я все знаю. Но я ни хрена не знал. Пофиг, все получилось, как получилось. Я сделал это, чтобы уберечь тебя, надеюсь, ты это понимаешь. Пусть такой ценой, это уже не важно. Ведь я обещал себе, Богу и тебе, что всю жизнь буду тебя охранять, обещал заботиться. А теперь я за решеткой. Пока не вижу выхода, но я его найду, обещаю.

Пишу эти жалкие письма, даю бестолковые обещания, но не могу заставить себя отправить их, потому что все это просто бесполезный мусор. Ведь на самом деле мне нечего тебе сказать, это просто слова заключенного, слова, которым не под силу что-либо изменить. Прости…

Иногда почерк был размытым или украшенным потертостямии разводами, словно немым узором пролитых слез.

…Я до сих пор слышу плач ее мамы, вижу боль и страдание в глазах отца. А сны возвращают меня в тот вечер, и слезы непроизвольно текут по щекам, а внутри болит так, как не болело до этого никогда. Но слова… слова просто застревают в горле, остаются призраками меня самого. Я тысячу раз прокручивал, что скажу им, что скажу тебе. Я мечтаю произнести вслух, что не виновен, что это сделал не я. Но как я могу сказать это? Я в ответе за тебя. Что случилось тем вечером? Что мы наделали?

Ты не приходишь, не звонишь и не пишешь. Я понимаю. Все понимаю. Так и должно быть. Это мой выбор и только мой. Не смей винить себя. Это я предал, не протянул руку и не вытащил из болота, потому что был занят собой и своей жизнью. Прости. Такого больше никогда не повторится. Поэтому именно я должен был спасти тебя, защитить. Не знаю, смог ли я это сделать. Или весь этот позор, стыд, вина все-таки свалились на твои плечи? Поверь, если бы я все знал, если бы ты рассказала мне все, я бы смог тебе помочь, я бы уберег нас, что-нибудь придумал. Но все случилось, как случилось. Прошлого не вернуть. Ничего, прорвемся. Нам не привыкать, да?

Слушай внимательно, ты заслуживаешь другой жизни, я знаю, и никто меня в этом не разубедит. А я? Попытаюсь понять тебя. Должна быть причина, веская причина. Я тебя знаю.