Книга Безрассудная, страница 150 – Лорен Робертс

— Мне знакомо это чувство, — слова слетают с моих губ, прежде чем я успеваю их проглотить.

— Я знаю, — шепчет она. — Ты очень его любил.

Мой голос дрожит:

— Я просто хочу, чтобы он мной гордился.

Она сжимает мою руку.

— И ты сможешь, Китт. Ты будешь править этим королевством за него. Он верил в тебя, и я верю.

— Верил ли? — жалко шепчу я.

Она долго смотрит на меня.

— Он оставил тебе письма, — у меня перехватывает дыхание. — На случай, если что-то случится… с ним. Эти письма должны помочь тебе, направить тебя, рассказать, чего он хотел для королевства. Я, конечно, их не читала, но тебе стоит это сделать. Кажется, они лежат в нижнем ящике его стола. Ну, в нижнем ящике твоего стола.

Я еще не открывал ни одного из этих ящиков, чтобы сохранить хотя бы крупицу душевного покоя. Потому что было слишком больно видеть перо, которое он держал в руках, или записку, которую он нацарапал. Но теперь…

— Я найдуих, — выдыхаю я. — Спасибо.

Она улыбается.

— Конечно.

Я встаю, чтобы уйти. Она кашляет, и я невольно вздрагиваю.

— Китт?

Я оборачиваюсь к ее хрупкому телу.

— Да?

— Навестишь меня снова? — она сглатывает. — Ты так на него похож.

В горле у меня жжет.

Я киваю.

Глава сорок третья

Кай

Ее ноги переплелись с моими, а голова прижалась к моему бьющемуся сердцу.

Я утратил счет времени, полностью погруженный в ее объятия, пока мое тело не начало неметь. Мы утонули в тишине, которая звучала, как удовлетворение и внутренний покой.

Я не осмеливаюсь пошевелиться, опасаясь разрушить момент, который она, вероятно, боится признать. Очевидно, что она не знает, как поступить со мной. Не знает, что делать из-за того, как я на нее влияю.

Сейчас мы в одном дне пути от Илии. В одном дне от того, чтобы передать ее Китту — королю, чтобы он мог сделать с ней все, что захочет. И я не знаю, на что способен Китт. Я даже не знаю, как он отреагирует, когда я покажу ему дневник — документы Целителя, которого король так и не смог подкупить.

Скорее всего, он не поверит. Черт возьми, я и сам уже не знаю, во что верить.

Всю жизнь я считал, что Обычные больны и обрекают нас всех на гибель. Но эта ложь вполне соответствует характеру отца, его жажде власти и контроля. Не говоря уже о том, сколько Обычных жили среди нас десятилетиями, не оказывая никакого заметного воздействия на наши способности.

Это кажется такой очевидной ложью для того, кто не жил с этим всю жизнь.

Она прижимается ко мне, подтягивая ноги к груди. Вспышка красного цвета привлекает мое внимание, и я протягиваю руку, чтобы схватить ее за ногу. Она собирается протестовать, когда я поднимаю ее стопы и вижу, что штаны порваны, а под ними — рана от стрелы.

— Почему ты не сказала мне об этом? — говорю я спокойно.

Ее голос напряженный, как и ее тело.

— Потому что это всего лишь царапина.

— Она кровоточит.

— Нет, — она вздыхает. — Это все лишь царапина, которую я прекрасно игнорировала, пока ты не заговорил об этом.

Она отодвигается, и я вижу, как бледнеет ее лицо в тусклом свете, при взгляде на засохшую кровь. Я хватаю порванную юбку и отрываю от нее еще одну полоску ткани. Затем, осторожно закидываю ее ногу на свою и подворачиваю остатки ткани ее штанов.

Я чувствую, как ее глаза блуждают по моему лицу, пока я обматываю полоску юбки вокруг раны, туго затягивая ее.

— Вот так, — просто говорю я. — Тебе не обязательно на это смотреть.