Книга О чем шепчет дар, страница 20 – Регина Андреева

От шальной улыбки детектива свело колени. Я мотнула головой. Захотела отодвинуться, но потом вспомнила легенду и притихла.

– Д-да, редкого побольше.

Детектив вышел из лавки довольный как слон, чего не скажешь обо мне. Колени тряслись, глаза бегали. Я не понимала причины своего состояния или не хотела ее понимать. Бабуля рассказывала об эфемерных бабочках в животе, которые преследуют влюбленных женщин, но чтобы со мной такое. Да никогда! Я разум терять не хотела в угоду коварным бабочкам.

– Обвился, как уж! – запыхтела левая голова фамильяра.

Про змейку я впопыхах забыла. Благо, разумное существо решило подождать снаружи.

– Того и гляди удушит! – поддакнула права.

– Тише, – шикнула на них центральная. – Мы нашу девочку в обиду не дадим. Объявляю режим повышенной готовности.

– Готовности к чему? – не поняла я.

Мортимер Скотт искоса посмотрел на нас и ушел вперед.

Без его прикосновений внезапно стало холодно. Поежилась, вздохнула и потрусила следом.

Вечером из лаборатории пришел отчет по грибам. Образец номер три – точное попадание. Черный мухомор, вымоченный в концентрированном отваре мухомора зеленого и какого-то неизвестного вещества и затем высушенный. Смесь, очевидно, должна была придать необычный окрас грибам и повысить их стоимость. Так и вышло.

А еще эта смесь удивительным образом сочетала в себе все плохое. Вплоть до повышения летальности при высокой дозировке.

В банке с вином, которое пил директор, доза сушеных грибов была слишком высока. Убийца определенно знал и о яде, и о дозе, и о летальности.

Феофана Фойта убили.

– Зачем же продают такую отраву? – возмущался Бон-Бон, когда мы вместе дописывали отчеты по прошедшему дню.

Тощий торшер в коридоре освещал два кресла и маленький столик, заваленный бумагой и блокнотами.

– Это в злых руках она отрава. Там помимо мухоморов было много нужного. Надеюсь, магазин не закроют.

– Пф-ф, – фыркнул парень, – нашла, о чем беспокоиться. Я так считаю, заниматься надо чем-то полезным. А если твоя деятельность на грани полезного и смертельного, это уже осознанное вредительство называется. Так то!

Не споря с Бон-боном, я легкой рукой поставила точку в очередном протоколе.

Доминика Хорса отпустили утром следующего дня. Я застала его на крыльце, растерянного, но счастливого. Он оглядывал улицу в поисках чего-то важного.

– Доменик, – окликнула я.

– А! Мне сказали, что это вы подтвердили мое алиби. Спасибо, госпожа маг!

– На самом деле, вы и за решеткой оказались из-за меня, так что благодарить не за что.

Мужчина глянул позади меня и, кажется, нашел искомое.

– Бывайте! – помахал он и направился в сторону местного паба.

– Не стоит, – бросила я ему в спину. – Пожалейте себя и свою карьеру.

Мужчина не ответил.

Взбежав на крыльцо, я отворила дверь участка.

– Змеяна, тебе в допросную, – жуя бутерброд, сообщил полицейский из приемной.

Развернувшись на маленьких каблуках, я поскакала вниз, к камерам. Прислушиваясь к каждой двери, я искала голос Мортимера Скотта. Вот он! Сердце пропустило удар прежде, чем я вошла.

– Добрый день! – вежливо поздоровалась.

– Добрый, Яна.

За столом допросной напротив детектива сидел продавец трав. Изрядно побледневший и слегка зеленый.

– Таквы не… – он заводил пальцем по воздуху, а потом наскоро спрятал его в пальто.