Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 45 – Елена Штефан

— А как он с ножнами провернул! — восхищался Эрик по братской мыслесвязи…

Пашка едва успел осознать свой триумф, когда его чуть не сбил медношипый тайфун с синим бантомна шее. Тыря вылетела на ристалище — только песок взвивался бурунчиками. Она недавно освоила новый трюк вскидываться и класть лапы Пашке на плечи — доросла, наконец. Что и было проделано на глазах у изумленной публики. Пашка пошатнулся под таким напором любви, но устоял. А заодно крепко стиснул свою шипастеньку — тренировочно-боевая форма и не такое выдержать могла — и покачал из стороны в сторону, как тискал и покачивал бы младшую сестренку. А что ухо заложило от Тырюсиного восторженного скулежа и царапины на щеках, то пустяк, Трой одним взглядом залечит.

— Козявочка, — мурлыкал Пашка, отплевываясь от банта и не замечая, что голос его слышен всем, — чудушко мое! — Тыря так счастливо поскрипывала свое тыр-тыр-тыр, так ластилась, как-будто хотела забраться к Пашке за пазуху. — Все, маленькая, все! Иди, Раша поцелуй.

Тырю дважды просить не надо. Вокруг большого брата было нарезано полдюжины кругов. Сие действо сопровождалось, повизгиванием, подкидываним зада, кручением хвостом и попытками лизнуть в глазик. Раш не дался и, к восторгу публики, был покусан за задние ноги.

— Тыря, поклон! — Строго приказал Пашка разбушевавшейся подружке: нужно было срочно возглавить непотребство. Щена радостно припала на передние лапы и отклячила пятую точку. — Еще поклон. Да не мне, малышка! Их величествам!

Тырсенея Ольговна с достоинством развернулась к ложе и старательно повторила трюк три раза, не забывая наяривать хвостом.

Публика стонала и ревела, давясь хохотом.

И неважно, что Павел чуточку сшельмовал и мысленно направил Тырюхины усилия, куда надо. А именно в сторону королевской ложи. Заодно пообещал кулек пуйфинов.

— К бою вызываются… — распорядитель мероприятия не даром ел свой хлеб.

А в это время, пока распорядитель монотонно бубнил имена вызываемых, в королевской ложе разворачивалась маленькая, но почти кровавая драма.

Не слишком высокий сухощавый Шенол припер к стене коллегу Метóка и зло шипел ему в лицо:

— Как ты посмел! Как ты посмел?

Здоровенный У́ргуд Метóк уже не выглядел бравым дядькой Черномором, он с некоторым страхом смотрел в лицо взбешенному Шенолу. Редкое зрелище — всегда выдержанный Раим даже смертельные дуэли заканчивал с маской доброжелательного безразличия на лице.

Эрик махнул рукой, вешая пелену невидимости — зачем зевакам пялиться в королевскую ложу, когда в ней творятся такие интересные непотребства?

— Полегче, друг. Наш заслуженный лавэ, кажется не понимает, — Эрик старался говорить безразлично, скрывая истинное отношение, чтобы не провоцировать друга еще больше.

— Чего он не понимает? — Шенол так тряхнул бывшего учителя, что стена завибрировала. — Что его наездник дал зверю команду на атаку другого наездника? Ты же меня сам учил, старик! Наездник для наездника неприкосновенен! Они могут сойтись только в учебной схватке, ибо короне нужны защитники, а воспитать боевую пару очень долго и очень затратно. Ты сам меня учил, старый ты грол! Ты учил! А сам даже не отреагировал, когда твой боец сподличал! Ты ему приказал? Говори! Ты?

Раим так вдавливал в стену своего пленника, что тот даже на цыпочки привстал.