Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 48 – Елена Штефан

Оба величества и Раим с интересом наблюдали за одинокой маленькой фигуркой, стоящей посредине огромного ристалища, в «будние» дни служившего выгулом для столичных нгурулов. С неменьшим интересом, из-за решетки следил за своими девочками Пашка. Он нервничал. И посильнее, чем перед собственной схваткой.

Наконец, Тыре надоело изображать паиньку — она плюхнулась на попу, коротко трявкнула и Оля отмерла.

— Здравствуйте, уважаемые. С подготовкой следующего боя вышла некоторая заминка, но мы с моей щеной постараемся скрасить ваше ожидание. Если бы не магия, голос Оли едва ли перекрыл бы гул недовольной публики. Но, магия в данном случае работала на нее, а выбора у публики все равно не было. Они даже освистать Олю не могли — переть поперек благоволения величества дураков не было. А если были, то их быстро унимали соседи по трибуне.

— Тыря, поклон почтенной публике, — Оля старательно подражала цирковому конферансу, застрявшему на задворках памяти. — И сюда, Тыря, поклонись. И сюда. Ай, молодец. А теперь покажи публике, какая ты красавица.

Тыря прошлась вдоль решетки иноходью, старательно держась той стороной, с которой у нее был закреплен бант. Этому трюку ее никто не учил. Нгурул существо со следами псовых в генетике, но никак не конь. Просто Тыря так кокетничала.

Публика смирилась, что мордобоя пока не будет, и пялилась на арену. Зрелище все же любопытное. Будет что порассказать, когда вернутся в свои кланы. На комплекс всяких «сидеть-лежать», отдаваемых голосом, народ на трибунах даже одобрительно потопал ногами. Только Жех и Сима азартно и звонко отбивали ладоши. Юрна, Шепри и Трой раздумывали недолго и присоединились к веселью. Сначала робкая, а потом все более уверенная волна аплодисментов покатилась по трибунам. Умница Тыря отлично понимала, что ее хвалят, и на радостях без всякой команды приняла боевой размер. Тонкий шелк на шипастой шее лопнул и бант шлепнулся на песок.

— А-а-а-а, — горестный визг пронесся над ареной и заставил зрителей вздрогнуть. Тыря сдулась и тыкалась бивнем в утраченную красоту. Оля едва на ногах устояла от безутешного собаконькиного горя. Идея с бантом родилась, когда Тырюху застукали за попыткой влезть в «концертное» Олино платье. Исхитрилась же как-тос манекена стащить недошитое. На попытку Юрны отругать огрызнулась и пошла утешаться к дорогой подруге — она тоже хочет нарядное. Подруга даже не сразу, но осознала, а потом изумилась — Тырька понимала, что платье особенное. А еще говорят, что нгурулы просто звери! Юрна, смеясь, быстренько соорудила длинный шарф из обрезков, оставшихся от Олиного наряда, и повязала на колючую шею шикарный бант. А Оля горько жалела, что телефон Пашки разрядился окончательно и бесповоротно, и она не сможет заснять гордую счастливую малявочку. Оставалось только осыпать комплиментами такую неписаную красоту. А малявочка даже к зеркалу сообразила подойти — образов из головы дорогой подруги оказалось недостаточно.

И вдруг такое горе!

— Ы-ы-ы-ы, — уже совсем тихо скулила, Тырюся, не сводя жалобных косеньких глазок с дорогой подруги. Потом улеглась, положив морду на свой красивый бант и затихла холмиком мертвой порыжевшей хвои. На горе своей маленькой подружки тихим воем отозвались наф-нуфики.