Книга Графиня из захудалого рода, страница 92 – Ольга Шах

- Ну, хотя бы потому, что я никогда не испытывала к тебе жалости, - улыбнулась я и первая потянулась к нему губами, ворчливо заметив сквозь счастливый мужнин стон: - Нет, ну что за мужчины пошли, а?

Впрочем, супруг нисколько не огорчился, только пробормотал, что он непременно докажет мне, что я совершенно напрасно обобщаю, сомневаясь в нём, как в мужчине. Я мысленно пообещала себе бытькрайне недоверчивой к его аргументам, но вскоре позабыла о своей решимости, растворившись в нахлынувшей волне острого удовольствия.

И только спустя долгое время, когда ко мне вернулась способность рационально мыслить, вдруг пришедшая в голову мысль кинула меня в холодный пот. Да так, что ноги затряслись. Я спустила ноги на холодный пол, прошаркала к импровизированному столу, на котором стоял кувшин с разведённым вином, и жадно выпила стакан.

- Что-то случилось? – раздался сонно-тревожный голос Генриха.

- Нет, всё в порядке. Просто пить захотелось, - ответила я, постаравшись, чтобы мой голос звучал бодро.

Пожалуй, сейчас не то время, чтобы сообщать о своей безумной идее. Для начала мне стоит убедиться в том, что моё предположение – нечто большее, чем бред воспалённого сознания. Иначе лежать мне в соседней палате с Ирмой и перетукиваться через стену, рассказывая друг другу, как мы обе любим моего мужа.

Впрочем, судя по тому, как по лестнице тяжело протопали и раздался солидный басок хозяина нашего временного приюта, уже занимался рассвет, и Генрих торопливо вскочил с кровати, румян и свеж, как майская роза. Я же, мысленно проклиная тех, кто придумал ранние подъёмы, с неохотой плотно позавтракала под неодобрительное ворчание, что дилижанс ждать никого не будет.

Обратная дорога не запомнилась ничем примечательным, разве что всё тем же самым пронизывающим ветром, норовящим пробраться под мою тёплую накидку, и тревожно-ожидающим взглядом Генриха. Он понимал, что меня что-то гложет, но не мог понять, что именно, хоть я изо всех сил старалась уверять его в том, что всё просто чудесно и эта поездка сблизила нас, как никогда раньше.

Домашние встретили нас, собравшись на крыльце, словно нас не было, по меньшей мере, целый год, а не пару дней. Дитрих приплясывал от нетерпения и махал руками, рядом с ним, ловя за руку, молча стоял Герман, но было видно, что он тоже рад нас видеть. Даже экономка, с которой мы были в натянутых отношениях, достаточно искренне сказала, что рада нашему прибытию. Генерал по-прежнему радовал своим отсутствием.

- Иоганн, - обратился Генрих к лакею. – Как там себя чувствует дядюшка Отто? Нет ли у него каких-то претензий?

- Первое время господин генерал сильно гневался, - осторожно ответил лакей, из чего я сделала вывод, чтопретензии были, да ещё какие! – Сейчас приутих, успокоился, но по-прежнему раздражителен и гневен.

- Постой, я не совсем понимаю… ты что, действительно, посадил старика под арест? То есть, запер в собственной комнате, как преступника? – поразилась я.

- Поверь мне, преступники содержатся в куда более суровых условиях. Так что нам есть, куда стремиться, - рассеянно ответил Генрих, подхватывая завизжавшего от счастья сына на руки.

Не могу сказать, что такие методы были мне по душе, но кто я такая, чтобы судить Генриха? Учитывая, что это его деньги столь бесцеремонно воровали все эти годы. Мой муж, видя моё сомнение, наклонился и тихо пробормотал: