Книга Нок-Сити, страница 4 – Пенн Кэссиди

Теперь была моя очередь. Пришло время еще немного поиграть в притворство. Сыграть роль, которую он от меня ожидал. Я бы это сделала. Ради нее я бы это сделала. Я подошла к нему с другой стороны, нацепив на лицо фальшивую улыбку. Сегодня я даже показала несколько зубов, чтобы немного поиздеваться. Мышцы вокруг моих губ напряглись и горели, снова ведя проигранную битву. Его рука обняла меня за плечи, и это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать дрожь внутри. Эта рука была похожа на слизь, покрывающую мою теперь уже сильно загорелую кожу. Его пальцы впились в мой бицепс, надавливая достаточно сильно, чтобы заставить меня улыбнуться еще ярче. Это было предупреждение — изображай любящую, безупречную дочь-ангела, в которую влюбится весь мир. Притворись, что мы были идеальной нуклеарной семьей.

Но это было не так. Вовсе нет. Нам не хватало одного. Отсутствие Шона было для меня тяжёлым бременем. Даже по прошествии почти полных двенадцати месяцев я чувствовала, как мои пальцы тянулись к моему старшему брату, мне не терпелось схватить его за руку и сжать. У нас с Шоном был кодекс. Это было то, что мы придумали, когда были маленькими, и наши родители хотели, чтобы мы держали рот на замке в присутствии их друзей-политиков. Одно пожатие за то, что я здесь. Два пожатия в знак того, что это глупо, три пожатия в знак того, что я люблю тебя.

Мои глаза так сильно жгло, что мне приходилось притворяться,что это отблески заходящего солнца. Я так сильно скучала по Шону, что иногда мне становилось плохо. Даже хуже, чем ощущение отцовской хватки на моем плече. Мы махали и улыбались толпе тупых человеческих фанатиков. Большинство из них держали таблички с нашей фамилией. Харкер в сенаторы. Снова, хочу заметить. Он был сенатором штата много лет и всегда баллотировался без сопротивления. Мне казалось, что нет конца этому безумию. Он был любимым голосом людей в Нок-Сити и на прилегающих территориях нашего родного штата. Это было последнее место на Земле, над которым этот человек должен был иметь какой-либо контроль. Если бы только эти улыбающиеся овцы знали, что скрывается за этой зубастой ухмылкой.

Однако они были такими же, как он, те, кто стекался на эти мероприятия — люди, которые думали, что миру будет лучше без дарклингов. Фанатики, как мне нравилось их называть. Расисты, которые не заслуживали улыбок, которые они носили, или удобной работы и роскошных домов, оплаченных кровавыми деньгами. Мой отец был иконой для этих людей и человеческих кварталов, раскинувшихся по всему штату. Райан Харкер был их лидером, и, в свою очередь, в каком-то смысле я тоже. Мое лицо было расклеено по брошюрам, плакатам, телевидению и социальным сетям, прямо там, рядом с улыбающимся тираном.

Его пальцы начали впиваться в мою руку еще сильнее, чем раньше, и его ногти стали острыми, впиваясь в мою чувствительную к солнцу кожу. Я должна была продолжать улыбаться, притворяясь, что все идеально. Притворялась, что не хочу меняться местами с Шоном каждый божий день.

Когда наше время истекло, охрана увела меня со сцены. Я шла быстро, но все еще послушно, стараясь избегать ненужных прикосновений. Иногда эти парни становились немного неаккуратными, и вот уже двенадцать месяцев мое самообладание было на пределе. Нас с мамой провели по задней части музея, где проходила пресс-конференция, и запихнули в лимузин под вспышки фотокамер, в то время как мой отец остался позировать для фотографий. Я привыкла к этому. Слава. Отсутствие уединения. Большую часть времени я механически повторяла заученные движения, словно лишенная чувств кукла. Моё тело выполняло их, словно по приказу.