Книга Нок-Сити, страница 64 – Пенн Кэссиди

Толпа застыла в полной тишине, и сенатору Харкеру даже потребовалось мгновение, чтобы понять, что отвлекло от него их внимание. Я смотрел вместе со всеми остальными, и на мгновение мое сердце дрогнуло. Его почти несуществующий ритм уже был вялым, но от взгляда на женщину, закованную в наручники, со всей этой выставленной напоказ молочной кожей мой член в отглаженных брюках стал толще.

Она выглядела восхитительно в этих переплетах, и у меня потекли слюнки. Мой взгляд метнулся к Фаусту, но я обнаружил, что он совершенно неподвижен и тоже смотрит на экран. В знаменитой Сиренити Харкер было что-то такое, от чего мой член поднимался. Стой секунды, как я увидел ее тем утром на кухне в одной длинной рубашке, понял, что хочу ее трахнуть. За эти годы я много раз видел ее по телевизору и всегда знал, что она великолепная женщина. Эти длинные белые волосы казались жидким лунным светом на фоне ее фарфоровой кожи. Это так красиво контрастировало с ее шоколадными глазами и пухлыми красными губами.

Она была Ангелом Нок-Сити. Возлюбленная людей, которые поклонялись ее отцу. Но вот она была прикована к стене, с твердыми сосками, торчащими сквозь шелк ее черной ночной рубашки. Эти красные губы резко контрастировали с черной повязкой вокруг ее глаз. Кровь сочилась из ее шеи сбоку, красными струйками растекаясь по коже, прежде чем капнуть на пол.

Потребовались секунды, чтобы толпа пришла в неистовство. В одно мгновение воцарилась мертвая тишина, а в следующее по городской площади словно прокатилась волна хаоса. Люди бушевали, выкрикивая всевозможные оскорбления, а некоторые начали наезжать на папарацци, что заставило охрану выскочить из укрытия. Я взглянул на Фауста. Это был наш сигнал. Нам нужно было сыграть роль бдительных телохранителей и защитить никчемный мешок дерьма, уставившийся на экран.

Сенатор Харкер моргнул, отогнав шок. Его игра была чертовски безупречна. Он выглядел совершенно ошеломленным и начал что-то кричать своей помощнице, которая потянулась за своим мобильным телефоном, лежавшим рядом с ним. Мать Сиренити упала в обморок, и только сейчас я вспомнил, что она была здесь. Тихая женщина всегда была в стороне, стараясь, чтобы ее не видели, и большую часть времени была пьяна.

Я выхватил пистолет и обошел сенатора, осторожно ступая по ступенькам. Мы с Фаустом расталкивали людей локтями, когда они приходили в ярость, требуя от сенатора ответов. Ответов на то, почему его любимая дочь была связана и истекала кровью у всех на виду. Они потребовали сообщить, где она находится и кто несет за это ответственность. Толпа росла с каждой секундой, поскольку люди с улиц подняли головы на звук криков и сами заметили экран рекламного щита.

Папарацци — те, кто пришел в себя — щелкали повсюду, стараясь запечатлеть каждый момент в режиме реального времени. Сенатор побледнел, но это только усилило ложь, которую он внезапно попытался навязать. Он подошел к трибуне и нажал на микрофон, изза шумараздался оглушительный вой, но прежде чем он успел заговорить, толпа расступилась. С широко раскрытыми глазами и ужасом внутри я беспомощно наблюдал, как двух мужчин тащила вперед толпа разъяренных людей. Я не узнал их, но, принюхиваясь к воздуху, было ясно, что это оборотни. Судя по всему, они были еще щенками, не более чем подростками, и толпа разъяренных людей избила их, заставив опуститься на колени перед ступеньками.