Онлайн книга «Золотая свирель. Том 2»
|
– Там был один живой, – я указала в камыши. – И один мертвый. И лошадь. Тоже мертвая. – Мы всемером ехали. Плюс приятели твои, но они никуда не делись. Еще двоих найти надо. – Он посмотрел на мою перекошенную физиономию и вздохнул: – Я сам поищу. Только подбери мне какую-нибудь палку подходящую. – А дракон? – Я вспомнила, что мне положено бояться чудовищ. – И эта… это… – Дракон не вернется. А если вернется, то не сейчас. Он сейчас в лесу конину жрет… и спасибо, что только конину. А тварюка с крыльями в реку ухнула. Мальчишка рыжий ее подранил. – Пес помолчал. – Откуда она взялась? Нам ничего про эту дрянь не говорили. То ли мара, то ли бесовка… Явилась как из-под земли… Я нашла перрогварду палку и чуть не расплакалась – это оказался Пеплов посох. Ореховый, ладонями выглаженный, с безыскусной резьбой. Целенький. Псоглавец, ворча, уковылял, а я вернулась к своему бродяге. Кровь пропитала одежду, ржавые лохмотья прилипли к ранам. Я начала осторожненько разгребать их, чтобы они не успели присохнуть. Крови Пепел потерял порядком. Похоже, это был удар лапой или хвостом, но, слава Небу, не в полную силу. Видимо, Пепел успел отпрыгнуть или увернуться и отделался кучей порезов разной глубины и несколькими сломанными ребрами. Да-а-а, повезло. Я видела, что прямой удар делает с хрупкой человечьей плотью. Вытерев окровавленные руки о подол, я принялась раздергивать завязки нового Пеплова плаща. Плащ погиб. Превратился в ворох мокрых от крови ленточек. За плащом последовала рубашка, я разорвала ее надвое, полностью открывая певцу грудь. Добыла из-под грязного роба край своего волшебного платья и, едва касаясь, промокнула загустевшую кровь. Мелкие раны слепились, в больших застыло багровое желе, но драгоценная жидкость больше не текла, и меня это радовало. Ничего, дружок, выкарабкаешься. А незачем было грудью на лезвия кидаться. Соображать надо, дракону ведь все равно: что ты, герой-защитник, что охотники – один черт, всех потопчет… На шее у Пепла я заметила темный от крови шнурок, а солька или оберег, который на нем висел, завалился куда-то за плечо, в грязные лохмотья. Я потянула за шнурок, но оберег застрял. Сунув в тряпки руку, я нащупала что-то продолговатое,толщиной с палец, обрезок ветки, что ли? Вытащила штуковинку на белый свет – да, похоже, обрезок тростника, липкий от крови. Ой, нет, это дудочка, вон дырочки просверлены, только она вся измарана, аж каплет… Последний закатный луч лизнул мне пальцы, и между исчерна-красных пятен блеснуло золото. Сердце кольнуло так, что онемела левая рука. Это была она, моя память, моя удача. Моя заблудшая душа. Моя немая птица. Моя золотая свирель. * * * – Не могу, господин хороший, никак не могу, – повторял Ратер в десятый раз. – Видит Бог, хотел бы, однако ж батька меня в Галабре ждет, обещал я ему возвернуться, да не один, а с сеструхой. – Это она, что ли, твоя сеструха? – псоглавец кивнул на меня. На носилках он ехать отказался, и вояку посадили на старую кобылу. Перрогвард держался прямо, лихо командуя приведенной Кукушонком толпой. Теперь, по пути к городу, он уговаривал парня пойти к нему в оруженосцы. То есть постричься в монахи и надеть собачий ошейник. Не сразу, конечно, в монахи, но все равно… Ратер покосился на меня и тряхнул лохматой головой: |