Онлайн книга «Золотая свирель. Том 2»
|
А она постарается добраться как можно скорее. Ей совершенно не нужно, чтобы Кадор вытряс из меня кое-какие сведения. Скату звать бессмысленно,ее просто порубят, и все. Надо что-то делать прямо сейчас. Потом будет поздно. Закрываю глаза. Воздух гудит. Там, на заднем плане, бушует скандал, но воздух гудит, будто вибрируют сами стены, и пол, и колонны, и ступени… Тонкая дрожь сообщается живым телам: солдатам, что волокут меня через западный притвор, и мне самой. Люди ничего не замечают, но я чую, чую… Эрайн? Пусто. – Сюда. Свежий воздух. Колокола молчат, слышу, как галдят вороны на крышах. Здесь, снаружи, вибрация еще сильнее. Откуда-то из глубин всплывают, накатывают черные, помрачающие сознание волны. Почему люди не чувствуют? – Филк, Дятел, быстро за лошадьми! – командует Кадор. – Господин Диринг! Что это? Солдаты останавливаются. – Никак трясет малехо? – Господи Милосердный! Тот, кто тащит меня за ноги, разжимает руки, и я плюхаюсь задом на ступени. – Черт косола… – другой солдат затыкается на полуслове и роняет меня окончательно. – Господи, спаси, помилуй… Земная твердь сотрясается нутряным скорбным гулом. Каменные плиты подо мной колотит от напряжения. Кое-как переваливаюсь на бок, чтобы видеть двор и столпившихся во дворе людей. – Смотрите! – Божечки, святые заступники, что деется! По толпе прокатывается паника. Люди, толкаясь, разбегаются от центра, вернее, их разметывает, словно мусор, к ограде и крыльцу. Брусчатка в центре двора идет рябью, как вода в полынье, и вдруг вздувается горбом. Горб растет на глазах, калеными орешками с раскаленной сковороды во все стороны стреляют камни. – Дьявол! Дьявол из пекла лезет! Лопается горб, брусчатка осыпается чечевичной крупой вперемешку с осколками влажной почвы, и из земли вылупляется, выдвигается, как рождающаяся скала, тупорылая змеиная башка. Башка дергается, бодает рылом воздух, со страшным скрежетом выволакивая на свободу тяжелый железный гребень. Я вижу черный стеклянный глаз в морщинистом веке, складки чешуйчатой плоти и узкие ноздри на широком носу. Эрайн? Эрайн, где ты? Молчание. – Дракон! Чтоб я лопнул, это дракон! – Его ведьма призвала! – пинок под ребра. – Признавайся, твоих рук дело? – Кадор… – я выворачиваю голову, пытаюсь посмотреть на него. – Признаюсь. Моих. Он вас сейчас сожрет. – Пусть попробует! – под челюсть мне суется холодное лезвие. – Эй, ты! Дракон! Убирайся! Или я зарежу твою ведьму! Земля уже не дрожит – сильно вздрагивает всемтелом, как до смерти перепуганное животное. От ее колебаний кружится голова и внутри гадко пустеет. Рожа у Кадора зеленая – то ли от страха, то ли нюхача подташнивает, как и меня. – Он неразумен, – говорю я. – Тогда отзови его! – Кадор, – говорю я. – Я вспомнила, что случилось со Стелом. У Беличьей Горы есть перекресток семи дорог, отмеченный найльским обелиском. Это там, где галабрский тракт пересекает дорога из Адесты на Снежную Вешку. Под тем обелиском – куча камней, а под камнями – кости твоего брата. – Что? – Стел отдал себя прекрасной королеве, чтобы навсегда остаться с нею. – Ты бредишь, ведьма! – Кадор оцарапал меня. Порез на горле свербит и чешется. – Запомни: Беличья Гора, перекресток семи дорог, найльский обелиск. Где-то далеко-далеко кто-то кричит и причитает. Земля норовит встать на дыбы. |