Онлайн книга «Золотая свирель. Том 2»
|
Помнишь, Леста Омела, как ты боялась нырять в подводный лабиринт? Но ведь ты сделала это – ради рыжего мальчишки, паршивца неблагодарного, где он сейчас? Чем принцесса хуже – сделай это ради нее. А благодарность… шут с ней, с благодарностью. От каждого благодарности ждать – поседеешь. Впрочем, с ними и так поседеешь, с такими друзьями. Никаких врагов не надо. Я посмотрела на бронзовые шпили, плывущие над крышами. На белые ступени труб, на вымпела и флюгера, на птиц, кружащих в сером небе, и на само небо, лишенное солнца. С одной из фахтверковых галерей блеснула искорка – кто-то отворил окно, и стекла переплета отразили рассеянный водянистый свет. Кто-то смотрел с башен замка на город. Я улыбнулась ему, невидимому – через крыши, через стены, через расстояния. Кем бы он ни был… * * * По вырубленной в скале дороге к замку я шла уже одна. Пепел остался внизу, в истоке улицы Олений Гон. Пару раз оглянувшись, я видела его нелепую фигуру, шатким пугалом торчащую среди людей и повозок. Впрочем, я скоро забыла о нем – ворота маленькой крепости охраняли двое стражников. Опершись на копья, они мрачно следили за моим приближением. Я выбрала того, который выглядел постарше и потолще – толстяки в возрасте всегда казались мне людьми добрыми, хотя я знала, что это впечатление частенько бывает ошибочным. – Доброго дня, доблестные стражи. Доложите о моем прибытии господину Кадору Дирингу. Толстяк нахмурился: чумазый мальчишка в новом плаще говорил женским голосом. – Эттта что еще такое? – Господин Кадор Диринг изъявил желание меня видеть, и я пришла. Меня зовут Леста Омела. Сдернула с головы шляпу и отшвырнула ее в сторону. Красивый жест, жаль только, стражники оказались небольшими ценителями сценического мастерства. Толстяк тут же наставил на меня копье с длинным широким лезвием, а второй в мгновение ока вывернул мне за спину правую руку. Я согнулась – и все мое гордое достоинство вместе с изрядной долей храбрости улетучилось ко всем чертям. Толстяк гаркнул, вокруг затопалоеще несколько пар незнамо откуда взявшихся сапожищ. – Поймали! – объявил тот, кто выламывал мне руку. – Ведьмищу! Которую на рассвете по площадям оглашали. Руф, беги доложись, да не к начальству, а к самому господину Дирингу. – Валер, Витель, принимайте пост. – Толстяк не убирал копья. – Мы отведем. – Отпустите, я сама пойду! Какое! – Шевелись! Боль пронзила локоть, и пришлось шевелиться. По мосту, до главных ворот, через выложенный плитами двор, в какие-то двери сбоку, лестница, кордегардия. Здесь мне связали руки, обыскали, общупали, сдернули плащ и разодрали рубаху, обнаружив белое платье. А потом повели коридорами и переходами вниз, как я с ужасом поняла, в подвалы. Кажется, явиться открыто было не слишком хорошей идеей. «Что он мне сделает?» Да что угодно! Пепел же предупреждал! Дура, дура, дура… Втолкнули в комнату. Наверное, Кадоров кабинет. Без окон, довольно тесный, потолок теряется во мраке. На столе – лампа с отражателем, куча бумаг, письменный прибор. За столом – лысый секретарь со скорбным лицом язвенника, с уставшими воспаленными глазами. Кроме стола и секретаря в комнате обнаружилось деревянное кресло с высокой спинкой, пара табуретов и жаровня. Секретарь слабым голосом велел мне встать у стены и отпустил стражников. Мне же посоветовал не делать глупостей и показал пальцем вверх. О том, что скрывалось в темноте под потолком, думать не хотелось. Вряд ли что-нибудь страшнее солдат с самострелами, но невидимое их присутствие пугало больше очевидных стражников с копьями. |