Онлайн книга «Золотая свирель. Том 1»
|
– Не знаю, Ратер, – сказала я из-под стола. – Я ведь видела ее всего несколько мгновений. Но с ней явно что-то не так… – Поднялась с четверенек. – Ну-ка сядь прямо. И подними руку. Кукушонок сцепил пальцы на затылке, чтобы мне было удобнее бинтовать. – «Не так»! – фыркнул он. – Скажешь тоже! От этого «не так» я едва жив остался. Кинулась ни с того ни с сего, как волчица бешеная… – Не кинулась бы, если б я к ней не подошла. Может, она приказала оставить ее одну, а тут мы явились, начали теребить… Плохо ей было с перепою, а тут пристают какие-то… – Думаешь? Я видал сумасшедших, они не такие. Вон Кайн наш – не такой, верно? – Кайн не сумасшедший. – Как так? – Он ведь не сходил с ума, правда? Он родился такой, с повреждениями в мозгах. А настоящего сумасшедшего иной раз и не отличишь от нормального. Он и может быть во всем нормальным, и только в чем-то одном – бабах! – провал. Но здесь… я не знаю. Она пила вино, и много, но, кажется, не была пьяной. Она бросилась как большое хищное животное – мгновенно и сокрушающе, но не показалась мне сумасшедшей. И эти удары плетью – два удара, и каждый выдрал по лоскуту мяса. Похоже, она не соизмеряет свою силу. А силища, верно, немалая – поднять на вытянутой руке полувзрослого парня не всякий мужчина сможет… Ох, Каланда, кого же ты на свет породила, госпожа моя? Я затянула последний узел и отступила. – Ну все, теперь ложись на тюфяк, укройся одеялом и спи. И постарайся поменьше ворочаться. А я еще умоюсь… и гребешок, и зеркальце в «Колесе» остались, жалость какая! Ты говоришь, поджечь трактир могут? – Да ладно, не майся, – отмахнулсяКукушонок. – Завтра после полудня пойдем и заберем твои манатки. – А если все-таки пожар?.. – Навряд ли. Был бы пожар, мы бы отсюда гвалт услыхали. Здесь же рукой подать, через улицу. – Так он, может, еще случится. Четвертая четверть не кончилась. – Чё ты привязалась к пожару этому? Не каркай, оно и не загорится. Горело пару раз всего, а гуляет принцесса почитай каждую неделю. – Правда твоя. Да только там, в «Колесе» вечером парни пьяные сидели. Один ко мне прицепился. Я у него на ладони знак огня увидела. Прямо поперек линии жизни. – Это значит – он от огня помрет? – Вроде того. Кукушонок помолчал, что-то обдумывая, поскреб в вихрах, повернулся ко мне: – Так ты по руке гадать умеешь? – Умела когда-то, – я усмехнулась. – Еще в той жизни. – Погадай! – Он сунул мне под нос по-мужски широкую мозолистую ладонь. Кожа на ней была жесткая, лаковая, словно рог. Линии казались трещинами. Я поводила пальцем по этим трещинам, покусала губу, вспоминая… – Ты долго проживешь, Кукушонок, но детей у тебя, увы, не будет. Тебя любит огонь, твоей жизнью правит железо. Я тут тебя в моряки сватала… и была не права. Моря нет в твоей судьбе. Зато есть меч. Так и так выходит – быть тебе меченосцем, воином. От меча будут у тебя и болезни, и раны, а лет в сорок получишь рану едва ли не смертельную, но выживешь – видишь, линия жизни дальше идет. А здесь – почет и слава, только денег нет. – Да куда! Нам, простецам, меча не положено. – А если к наемникам? – Тю! Это не у нас, это на югах. Я, было дело, все хотел по малолетству сбежать… – Он передернул плечами, вздохнул. – Там, сказывают, простецу легче меч заполучить. – А что не сбежал? Он поморщился: |