Онлайн книга «Золотая свирель. Том 1»
|
– Я не буду просить у тебя денег, госпожа, – тихо проговорил он, и я вздрогнула. – Не бойся. – Я… не боюсь. – Боишься. Вы все боитесь быть слишком щедрыми, слишком добрыми. Боитесь покормить бездомного пса, потому что он увяжется за вами и его придется бить, чтобы отстал. Я умею укрощать надежды, госпожа моя. И умею быть признательным за любое благо, будь то погожее утро, золотая монета в пыли или твоя, госпожа, улыбка. Я приму это с радостью, скажу спасибо и не потребую большего. – Да ты философ, Пепел. – Нет, – сказал он, – я поэт. Артист. И, похоже, аскетических форм. Но это не потому, что я не люблю роскоши. Просто… так получается… – Откуда ты, Пепел? – О! Издалека. У меня нет дома. Я брожу повсюду. А ты тоже не отсюда, госпожа моя. Это было утверждение, и я кивнула. Путешественника не обманешь. – Я тоже издалека. Но теперь буду жить здесь, в Амалере. – И я решил здесь пока остаться. Хороший город. – Хороший. А скажи… – я немного замялась, – скажи, пение на улицах действительно может тебя прокормить? Пепел чуть отодвинулся от стола вместе с табуретом, положил пальцы на край столешницы. – Не знаю, – сказал он беспечно. – Надеюсь. Пока все было почти удачно. – Он снова продемонстрировал щербатую улыбку. – Вот приоделся даже. – Осень на носу. – Может, мне повезет до холодов. Он еще раз улыбнулся, ритмично застучал пальцами по столешнице, прикрыл глаза, выпрямился: – Горстка битого стекла Или – выходка природы, Та, что в сумерках породы Гранью неба расцвела?.. Словно вырвал из затылка Боли ржавую иглу — Руку в красном, Позабыл как Оказался на полу. Пыль алмазная в углу и… Разбитая бутылка… Он оборвал себя, прикусив губу и хмурясь. Тонкие пальцы продолжали выстукивать неровный ритм. Меня опять передернуло от его голоса. Самый звук его, шершавый, ломкий как сухая трава, отдающий дымом и старой гарью, со множеством изломов, зазубрин и заусенцев расцарапал мне слух. У меня запершило в горле, словно я вдохнула эту самую алмазную пыль. Я поспешно проглотила остатки молока. Далеко, на стенах Бронзового замка ударил колокол. Третья четверть пошла. Полдень. Я подумала о Амаргине и о том, как буду выкручиваться, когда он обнаружит, чтов гроте побывал чужак. Я не сомневалась, что он это обнаружит. Главная загвоздка – убедить его в необходимости моего союзника в городе. Однако слышала я такую поговорку: то, что знают двое (то есть мы с Амаргином) – тайна, а то, что знают трое – знают все на свете. Но мне ведь нужен кто-то, кому я могу довериться! А почему не грим, вдруг пришла в голову мысль. Почему не грим? Разве не для этого Амаргин нас познакомил? Ох, предчувствую, отберет он у меня свирельку… * * * Сумерки Я протерла глаза и села. Ирисов плащ подо мною свалялся и был замусорен песком и палой листвой. Сквозь свисающие каскадом ивовые ветви просвечивала вода, ровного, бесплотно-серебряного цвета, сплошь изузоренная звездами водяных лилий и желтым крапом кувшинок. Вокруг стеной стояла трава. Ко мне, в сумерки живого шатра, заглядывали таволга и водосбор. Воздух, неистово свежий, до предела насыщенный запахом воды и водных растений переполнял легкие. Я вздохнула поглубже – и захлебнулась. Меня не хватало, чтобы полностью воспринять этот букет. За спиной, на берегу, слышались голоса. – Почему? – Голос Ириса, тихий и летящий, словно шелест листвы. – Ты знаешь сам, я не могу, не умею этого делать. Я не делал этого никогда. Если это сделал кто-то иной, то я его не видел, и ничего о нем мне не известно. |