Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 120 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Пугало только то, что правильной развязки вообще могло не быть.

А если…

Очередная идея прокрутилась в голове, и Платон не увидел своей гибели. Он приготовился к ней, напрягся уже привычно – но, кроме разбросанных мыслей, в голове не появилось никаких образов. Никаких картинок. Никаких последствий.

Хм, он нащупал ту развилку, в которой есть шанс на спасение?

Губы пересохли, он облизнул их и прикрыл веки.

Дорога предстояла долгая, хотя бы потому, что каждая секунда казалась бесконечной.

Фургон припарковался у въезда в крематорий. Платон догадался по мужским крикам – «Левее!», «Назад сдай!», – а потом дверца со скрипом открылась и его гроб первым подняли с обеих сторон. Его куда-то несли грузчики, переговариваясь об обеде, так буднично, словно не тела таскали, а мешки с картошкой.

Собственно, картошкой он себя и ощущал. Когда гроб бухнули на пол, он едва не ударился лбом о крышку. Понятно, что трупам плевать – но должно же быть хоть какое-то уважение к мертвым!

– Печь запустим, когда больничных жмуриков подвезут, чтоб зря не гонять, – просипел какой-то мужик. – Володя обещал через полчаса где-то подъехать с последней партией. Как раз до обеда управимся. Чего, есть какие пожелания у родственников?

– Да, – сказал водитель. – Вот на сжигание этого, – он похлопал ладонью по гробу Платона, – родня хочет посмотреть. Сделаешь им запись?

– Да хоть со всех ракурсов. Ща тогда идентифицируем его.

Раздался хруст, это мужчина подцепил неплотно заколоченную крышку гроба ломиком. Внутрь проникли долгожданный свет и воздух. Работник крематория прошелся ломом по всем сторонам, но снимать крышку не стал – к счастью замершего внутри Платона.

– Ну все. Теперь не перепутаем, – удовлетворенно сообщил мужик басом. – Что по остальным?

– Просто жги.

– Без бэ. Пошли бумаги заполним, пока время есть. Не люблю я эту суматоху, пожрать толком не дают.

Голоса начали отдаляться. Платон некоторое времяеще выждал, убедился, что не слышит даже случайного шороха. Сначала он повернулся боком, насколько позволяло узкое пространство гроба. Взглянул в узкую щель.

Это была комната, полностью выложенная белым кафелем. Запах стоял соответствующий: непередаваемая смесь гари и разложения. Далеко не все мертвецы приезжали «свеженькими». Впрочем, после заточения Платону и эта вонь казалась свежайшим воздухом.

Гробов здесь хватало. Тела нечисти привозили если не со всего города и области, то из определенных районов – точно. Живых – никого.

Уже после, когда Платон вылез, осторожно отодвинув крышку, он насчитал одиннадцать бедолаг помимо себя. За тем исключением, что они на свободу уже не рвались, лежали в своем последнем пристанище – и не возмущались.

Гробы были заколочены, видимо по общему стандарту. В комнате имелась конвейерная лента, оканчивающаяся закрытой пока заслоном печью. Мертвых отправляли в последний путь по очереди, на поток дело поставлено не было. Маленький крематорий, скорее всего областной, это настоящее везение. Здесь всем глубоко начхать на нюансы, есть регламент – его они и соблюдают.

Его план был максимально прост: поменять себя самого на любого подходящего жмурика. Выбирать особо не приходится, тут уж не до достоверности. Но работники крематория, как и водитель, все равно не знают, как он выглядел. Поэтому просто найти мужика возраста примерно Серпа и его телосложения, и все на этом.