Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 121 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

К тому же во время заключения отец постарел, и сейчас ему запросто можно было дать как шестьдесят лет, так и семьдесят.

Вопрос, конечно, осложнялся тем, что гробы закрыты – так сразу не выберешь нужного. Платон наугад подколупнул ломом один из гробов, приехавших вместе с ним из Теневерса, но внутри обнаружилась благообразная бабуська лет так под тысячу. Даже удивительно, что она умудрилась натворить, что оказалась в магической тюрьме.

Ему повезло на четвертый раз, когда в ход уже пошли стоящие в сторонке гробы. Мужчина чем-то даже походил на Серпа внешне. Конечно, если сравнивать, то увидишь отличия. Прическа иная, черты лица не хищные, а мягкие, одутловатые. Но кто будет сверять?

Разве что Дитрих со Златоном, но Платон планировал разобраться с проблемами и сообщить братьям об отцовском «воскрешении» раньше, чем они забьют тревогу.

Как минимум потому, что напрашивался очевидныйвывод: если он попал в отца, то сам Серп Адрон находится… в его теле.

Такой расклад Платона совершенно не устраивал. Особенно когда он думал, что в замке безоружная Мари. Кто знает, что отец захочет с ней сделать? Вдруг решит вернуться домой и устранить случайную свидетельницу? Неизвестно, какие у Серпа планы: затаиться или продолжить изображать пленника особняка.

Действовать нужно было быстро – хотя бы ради Марьяны.

Он вытащил неподъемное тело и переложил его в «свой» гроб. Задумался, оставить одежду как есть? Но мужик был одет в темные костюмные штаны и старый потрепанный шерстяной пиджак – все лучше тюремной формы. Опять же, меньше возможностей что-то заподозрить, увидев, что труп выглядит как-то неправильно. Да и самому Платону проще затеряться в нормальной одежде.

Вывод напрашивался очевидный: надо перебороть омерзение и переодеться.

Закончив с несчастным, которого даже после смерти не оставили в покое, Платон поправил его, склонил голову чуть вбок. Мало ли – тряхнуло на кочках.

Затем с силой надавил на крышку опустевшего гроба – та встала почти вплотную. И не прикопаешься, будто что-то не так.

Оставалось выйти из крематория, но с этим проблем как раз не было – окно в комнате имелось. Без решеток или другой защиты, самое обычное окно, в которое можно пролезть. Платон отодвинул с подоконника чайник и коробку из-под печенья, которые показывали все безразличие служащих к тому, что они чаевничают возле мертвых тел, и вылез наружу.

Пока все шло по плану.

Осталось понять, где он находится и куда ему деваться.

Оказавшись на улице, Платон с жадностью сделал несколько вдохов. После нескольких часов в закрытом гробу начинаешь ценить такие маленькие радости, как возможность просто свободно дышать свежим воздухом. Крематорий находился где-то в лесу; судя по солнцу, сейчас стояло раннее утро. Само здание было кирпичной двухэтажной коробкой. Обветшалое, с отваливающейся штукатуркой.

Чтобы не искушать судьбу понапрасну, Платон перелез через забор из железных прутьев. Это далось на удивление легко. Похоже, даже несмотря на проведенное в заключении время, тело отца было в неплохой форме. Наверное, он бы мог и боевую форму сейчас запросто принять, вот только пробовать не хотелось – еще, не дай небо, порвет одежду и потом по лесу придется голышом щеголять.

От крематория через лес вела одна-единственная дорога. Даже не дорога, а так – тракторная колея, скорее. Идти по ней не рискнул. Слишком большой шанс столкнуться с кем-нибудь. Потому пошел параллельно, на отдалении. Периодически выходя к этой самой дороге, чтобы не потерять направление.