Онлайн книга «Одинокий. Злой. Мой»
|
«Она что, бабушке звонит?» – отстраненно подумал Платон, пытаясь себя ощупать. Чувствовал он себя на удивление хорошо, ничего не болело. Даже какая-то легкость во всем теле. Он повертел головой: Серпа нигде не было видно, и внутри его присутствие тоже не ощущалась. – Да какое хорошо-то?! – орала тем временем Анна Рихард в трубку. – Ты понимаешь, что твой внук вконец оборзел?! Он под домашним арестом, прямо в поместье у себя, умудрился провести темный ритуал высшего уровня! Платон поймал себя на том, что улыбается. Серпа нет, ему не откусили голову сразу. У него все получилось. Он жив и в своем теле. – Да че ты лыбишься, придурок! – заметив его улыбку, закричала на него арбитр. – Райка, прикинь, он сидит и лыбится. Он что у тебя, совсем идиот?! Должно быть, сказывалось пережитое напряжение или он и правда сошел с ума от всей этой темной магии, но от последней фразы его буквально прорвало на смех. Должно быть, истерический, потому что перестать смеяться не получалось. – Он еще и ржет! – Арбитр расходилась все больше ибольше. – Вы совсем меня хотите утопить в макулатуре?! Ему сейчас домашний арест реальным сроком заменят. – Она на мгновение замолчала. Видимо, слушала, что говорит баба Рая на том конце, но потом разразилась очередной тирадой: – Все, заперли. Думали, проблем не будет! Дак нет же, прямо тут умудрился накосячить. Высказав все, что хотела, она бросила трубку, а потом, подскочив к нему, схватила за ворот рубашки и хорошенько тряхнула: – Кикиморов выкидыш ты, вот ты кто! Ты хоть представляешь, сколько мне придется оформлять все это? Придурок! Затем она зажмурилась. Сделала глубокий вдох, выдох. Отпустила его рубашку. Открыв глаза, она произнесла уже хорошо поставленным монотонным голосом древней старухи: – Статья триста сорок четвертая, часть вторая. Если осужденный в течение испытательного срока нарушил установленный законом порядок или совершил деяние, относящееся настоящим законом к тяжким или особо тяжким статьям, то наказание должно быть заменено на реальное, с отбыванием остатка срока в Теневерсе. – Она сухо кашлянула и обратилась к мужчинам позади Платона: – Парни, берите его. Потом тут доразгребаем. Платон все же смог прекратить смеяться, он сам поднялся на ноги. Перестать улыбаться все равно никак не получалось. Стоило лишь подумать о том, где сейчас отец, как улыбка на губах становилась все шире и шире. * * * Азур Адрон очнулся посреди циркового шатра, на небольшой круглой сцене. Все тело болело, по голове словно отбойный молоток прошел. Он посмотрел на свои руки. Это явно были не руки молодого, полного сил мужчины. Как… как он снова оказался в теле Серпа? Этого не может быть, он ведь все предусмотрел, тысячу раз все рассчитал. Он не мог проиграть. Просто потому что не мог. Над ним нависал беловолосый подросток с бледным лицом и нарисованными алыми слезами. – Привет, привет, старый друг. А я уже тебя заждался, Азур. – Красные губы изогнулись в предвкушении. Показались длинные острые клыки. Перед глазами в одно мгновение начали одно за другим вставать видения собственной смерти. Тысячи и тысячи разных вариантов. Одно кошмарнее другого. Боль в видениях была не настоящей, но пронзала не хуже реальной. От ужаса и осознания ловушки, в которую он сам себя загнал, из горла вырвался тихий хрип. |