Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 58 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

События скачут перед глазами как в калейдоскопе. Дитрих видит свою жену, видит, что она хватается за окровавленный живот, что пытается закричать, но не может. Лишь хрипло сипит. Глаза ее округляются, становятся большими и совершенно беззащитными. Она хочет прикрыться, но у нее не получается. Руки бессильно падают по бокам. Кровь течет по одежде.

Он видит смерть. Чувствует ее всем своим естеством. Гибель не Таи, но их нерожденного ребенка.

И эта гибель будет как-то связана с этим цирком…

Дитрих сглотнул, посмотрел на расслабленную жену.

– Пойдем отсюда, – сказал таким тоном, что Тая поняла – вопросы лучше задать позже.

Они поднялись со своих мест, скользнули по лестнице вниз.

– Куда же вы? – удивился клоун и попытался преградить дорогу. – Представление вот-вот начнется!

– Супруге стало плохо, здесь слишком душно. – Дит кивнул на Таю. – Подышим воздухом и вернемся. Вы заказали сыр? Принесите его, пожалуйста, поскорее. А, и еще добавьте две бутылки минеральной воды.

– Хорошо-хорошо, – закивал клоун. – Очень хорошо. Возвращайтесь поскорее!

– Обязательно.

Дит уже видел, что этому пареньку в дурацком костюме осталось недолго. Этим же вечером его убьют за то, что тот «упустил» таких ценных гостей. Смерть будет долгая, кровавая, мучительная.

На коже через порванную одежду несчастного алеет клеймо с плачущим клоуном.

Дит видел, как над ним склоняется подросток с красными татуировками в виде слезинок под глазами. Как он жалостливо качает головой и произносит:

– Ай-ай. Как же нехорошо вышло.

Только вот в глазах его – ни единой эмоции. Ни злобы. Ни раздражения. Ничего.

Именно с ним Дитрих столкнулся взглядом перед тем, как к нему пришло видение смерти. Именно его гибель он не смог разглядеть.

Что ж, если выбирать между жизнью какого-то стороннего человека или собственного ребенка, Дитрих бы не колеблясь всякий раз выбирал свое дитя.

В молчании они вышли на улицу и направились прямиком к автомобилю. Быстрым шагом, не оборачиваясь. Внутри Дитриха закипал гнев. Гнев – это хорошо. Там, где есть гнев, нет места животному страху, что поселился в нем, стоило увидеть раненую Таю и почувствовать гибель их ребенка.

Если окажется, что Платон знал, что с этим цирком что-то не так… если он решил пожертвовать братом, отправив его сюда…

Дитрих выругался сквозь зубы.

Помощник Дита, Алексей, удивленно оглянулся, когда они с Таей сели на задние сиденья.

– Так скоро? – спросил он.

– Я не знаю, что это за место, но отсюда лучше убраться побыстрее, – вздохнул Дит.

– Понял, – кивнул Алексей и надавил на педаль газа.

Иномарка бесшумно сорвалась с места и вскоре покинула площадь. Безумный цирк остался за поворотом, но в ушах все еще гремелавеселая музыка, предвещающая только смерть.

Посвежевший, выспавшийся и сытый Платон смотрелся очень уместно в этом особняке. Я даже представила его одетым в какой-нибудь шелковый халат – ему бы пошло. Он бы стоял на балконе, как истинный аристократ, с фарфоровой чашечкой кофе в руках. Взирал бы вдаль туманным взором.

Образ получился почти исторический.

Впрочем, даже без халата, в футболке и домашних штанах, Платон выглядел как с обложки журнала мужской моды. Есть такие люди – и, видимо, орки, – которым идут любые вещи, даже самые обычные.

Он определенно мне нравился. Внешне.