Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 65 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

– М-да. Не о такой ментальной связи с отцом я мечтал в детстве, – сказал самому себе Платон, закончив разговор с Дитрихом. – «Бойся своих желаний. Они имеют обыкновение сбываться». О, Марьяна. – Он открыл дверь и с улыбкой посмотрел на девушку, которая тут же отпрыгнула в сторону.

– Я не подслушивала! – подняла она рукивверх.

– И давно ты не подслушивала? – скептически уточнил Платон.

Мари очаровательно покраснела, но промолчала.

Интересно, что все-таки скрывается под ее матирующими чарами? Какая она… на самом деле?

– Ну, раз ты сама уже в курсе всего, то можно не посвящать тебя в детали. – Платон откровенно глумился над Марьяной, пока они шли подальше от отцовского кабинета.

Без какой-либо злости. Ему просто нравилось наблюдать за ее реакцией. За тем, как расширяются зрачки, как возмущенно поджимаются губы. Она пыталась себя контролировать, но природная эмоциональность прорывалась наружу в такие моменты.

– Если честно, я вообще ничего не поняла, – смутилась Мари. – Ты как будто бы сам с собой поначалу говорил, еще там, в библиотеке. Только потом, когда в кабинет вернулся, то связался с братом. Опять галлюцинации?

В ее голосе появилась жалость. Платон поморщился. Вот только жалеть его не надо. Серп – это, конечно, досадный побочный эффект от ритуала, но он тоже оказался полезным. В конце концов, если бы не подсознание (а кем еще мог являться отец, если не отголоском собственного разума?), то Платон никогда бы не вспомнил про блокнот.

– Все в порядке.

– Разумеется. Надеюсь, мне не придется бить тебя током чаще или сильнее?

– Током – не придется, – согласился Платон. – Если понадобится, я попрошу тебя о помощи другого рода. Чуть позже.

– О нет! – Она отпрянула. – Что на сей раз? Кровавые жертвоприношения?

– Мари, такое ощущение, что я зверь какой-то. Почему ты так реагируешь?

– Ну простите. Ты ведь до этого никогда не просил ни о чем странном. Чего это я, действительно, надумываю себе лишнего.

Его даже веселило то, как она возмущается. Забавно получалось. Все те помощники, что были у Платона раньше, с готовностью соглашались на любое поручение. Их даже уговаривать не требовалось. «Надо? Сделаем!»

С Мари все иначе. Если ее что-то не устраивает – она скажет об этом прямо. Засомневается, откажется, поспорит. Впрочем, она не его подчиненная, а потому не должна бежать исполнять требования «босса», открыв рот от счастья.

У них вроде как почти добровольный союз. Взаимовыгодный и совершенно лишенный корысти.

Ну… почти.

– Ладно, если говорить серьезно, – отмахнулся Платон от своих мыслей, – мой брат сходил в цирк, но безрезультатно. Как ты уже поняла, у него есть дар – видеть смерти. Таквот. Нику помереть не грозит, зато жене Дитриха угрожала опасность.

Марьяна слушала как завороженная. Плечи ее напряглись, со щек схлынули все краски.

– Все обошлось? – только и спросила она.

– Да. Они успели уйти до начала представления. За это Нику убьет одного из своих помощников – тот не задержал их.

Платон ожидал, что Мари огорчится или испугается, попросит подробностей, но сейчас лицо ее оставалось равнодушным. Кажется, особых друзей в цирке у нее не было. Наверное, там действовало правило: каждый сам за себя.

– Ясно. Что ж, этого стоило ожидать. Нику не любит, когда кто-то упускает его вещи. Когда я сбежала в первый раз, он тоже… – она помялась, – почистил ряды своих охранников.