Онлайн книга «Одинокий. Злой. Мой»
|
Он листал дальше. И чем больше вчитывался в обрывки сведений, тем отчетливее понимал: если бы этот дневник оказался у него чуть раньше, возможно, были бы доказательства, которые позволили бы упечь отца в тюрьму раньше. И не на тридцать лет, как сейчас, а на пожизненное заключение. Да, тут нет формул или расчетов темных ритуалов. Лишь номера договоров, суммы, контакты тех, с кем отец проворачивал свои незаконные дела, не считаясь ни с чьими жизнями. А на середине записной книжки обнаружилось то, что заставило остановиться и медленно сесть на кровать. «Дитрих, Платон, Златон?» – было выведено каллиграфическим, но сильно заковыристым почерком отца со множеством вензелей и завитушек. Далее уже более размашисто значилось: «Выбрать одного?» А одно-единственное слово внизу страницы обведено красной пастой: «Альтернатива?» Платон нахмурился. Для чего это отец выбирал между ними? В чью пользу написать завещание? Кому передать тот или иной бизнес? И о какой альтернативе тут пишет? До конца дня Платонлистал записи отца, сверял вытащенные оттуда данные с тем, что известно ему. Из комнаты выбрался уже под вечер. Планировал пойти как следует поужинать. Еще одно из последствий недавнего ритуала – к нему почти вернулся орочий аппетит. Это ли не хороший знак, что нужно продолжать? Он почти дошел до столовой, как вдруг издалека донеслись звуки музыки. Лестница вела вниз, к полутемным комнатам, он спускался по ней, будто ведомый магической силой. Он вышел на внутренний балкон. Большой зал, на который открывался вид, был погружен в полумрак, лишь слабая светлая дорожка проникала сквозь окна. Посередине находился рояль. В доме находилось много инструментов, только роялей штук пять, под каждый случай. Для домашних посиделок, для приема гостей. Тот, за которым сидела Мари, был маминым любимым. Платон стоял на балконе, наблюдая за тем, как под ее пальцами рождается мелодия. Он ведь никогда не любил музыку. Да, на уровне вибраций и ритмов понимал, как те или иные музыкальные приемы заставляют чувствовать определенные эмоции. Это всего лишь манипуляции с базовыми инстинктами. Разве кому-то в здравом уме захочется, чтобы им манипулировали? Почему же тогда он сейчас стоит и тайком подсматривает за чужой игрой? В итоге в тот вечер до кухни Платон добрался уже поздно, лишь когда Мари закончила играть. Она ушла, не заметив его (или сделала вид), а он не нашел в себе силы ее окликнуть. А утром проснулся рано от ощущения бездонной дыры в желудке, чуть ли не бегом припустил в столовую. Между второй и третьей сковородкой котлет включил телевизор. Отчего-то сейчас тишина казалась особенно давящей, хотя обычно он любил оставаться наедине со своими мыслями. Наткнулся на новостной канал. «…Примерно в четыре двадцать над нашим городом произошла яркая вспышка, обратившая на себя внимание практически всего населения. Через минуту до земли дошла ударная волна, которая выбила стекла в близлежащих зданиях, но, по счастью, особого урона не нанесла. Самые серьезные разрушения, произведенные метеоритом, пришлись на гастролирующий в городе цирк: были перевернуты фургончики с артистами и треснули колонны, поддерживающие купол. Вместе с тем по счастливой случайности никто не пострадал. Несколько цирковых получили порезы и ушибы, но от медицинской помощи отказались… |