Онлайн книга «24 часа»
|
– Боуги – молодец! – Хики растягивал слова и, судя по всему, был под градусом. – Но самый талантливый из них – Митчум. Никакой игры и притворства, вот кто по-настоящему вживался в роль. Карен молчала. Еще никогда время не тянулось так медленно; даже схватки, при которых она умоляла дочку не мучить ее и поскорее родиться, прошли быстрее. Казалось, Земля перестала вращаться только ради того, чтобы причинить боль семье Дженнингсов. Карен будто в безвременье попала… Есть на свете места, где оно царствует безраздельно, о некоторых мать Эбби знала лишь понаслышке: тюрьмы, монастыри; другие – поближе: приемные больниц напоминали огромные пузыри безвременья, в них попадали целые семьи, терпеливо ожидая, спасет ли шунтирование дедушкино сердце, а пересадка костного мозга – жизнь ребенка-инвалида. Сейчас такой пузырь образовался в спальне, только вот ребенок Карен не на операционном столе, а в лапах негодяя. – Эй, ты жива? – позвал Хики. – Едва-едва, – прошептала она, не сводя глаз с Фредерика Марча. Актер страшно напоминал отца – столько достоинства, сдержанности, чувствуется: за ним как за каменной стеной. А "Лучшие годы нашей жизни", где Марч исполняет роль парня, который, потеряв на войне руки, учится играть на рояле, она вообще без слез не могла смотреть и каждый раз… – Спрашиваю, ты жива? – Да! – Значит, должна радоваться! Похоже, Хики ищет повод поругаться. Ну уж нет, помогать ему она не будет… – Знаешь, скольким людям бы еще жить да жить, а они умерли? Карен удивленно вскинула брови: интересно, кого имеет в виду Джо? – Да, знаю. – Черта с два ты знаешь! – Я же говорила, что была медсестрой… – И гордишься этим? – вскипел похититель. – Люди в агонии бьются, а сестры, вместо того чтобы вколоть обезболивающее, красят гребаные ногти и смотрят на часы, дожидаясь, когда смена кончится! Нет, этого она не потерпит! – Да, я горжусь, что была медсестрой! Знаю, в больницах всякое случается, но медсестры делают только то, что скажет доктор. Нарушишь распоряжение – тут же увольняют. Нахмурившись, Джо прильнул к широкому горлышку бутылки. – О докторах лучше не напоминай! Так, он ведь говорил: во всех предыдущих похищениях фигурировали семьи докторов. Заелись, мол, дорогие игрушки собирают… Но не только поэтому Джо избрал их в качестве жертвы! Дорогие вещи коллекционируют многие. Значит, каким-то образом врачи заставили его страдать, нанесли кровную обиду… – Когда умерла твоя мать? – спросила Карен. Повернув голову, Хики свирепо взглянул на пленницу: – Тебе какое дело, черт подери?! – Сам же только что напомнил: я человек. А еще пытаюсь разобраться, из-за чего ты злишься, да так сильно, что заставляешь страдать посторонних. – Ты не разобраться хочешь, – погрозил пальцем Хики, – а корчишь добродетель, чтобы я растаял и девчонку твою пожалел. – Неправда! – Неужели?! – Бросив на женщину испепеляющий взгляд, Хики снова прильнул к бутылке. – Ладно, солнышко, раскрою секрет: вы мне не посторонние! – Что? Тонкие губы Джо тронула садистская улыбка. – Ну, есть идеи? Перед глазами будто мелькнула какая-то тень, и смутное подозрение заставило Карен содрогнуться. – О чем это ты? – Твой благоверный в университетской клинике работает? – Вообще-то он сразу с несколькими сотрудничает. Так оно и было, но именно на базе университета Уилл создавал и исследовал новые препараты. А еще числился штатным преподавателем и нередко читал лекции по анестезиологии. Хики только отмахнулся. – Но в университетской клинике тоже работает? – Да, там мы и познакомились. – Надо же, как романтично! А вот у меня эта клиника вызывает совсем другие чувства: в ней умерла моя мать. Безотчетный страх, тот самый, что минуту назад заставил дрожать, ледяными щупальцами сжал сердце Карен. – У мамы был рак гортани, – без всякого выражения проговорил Джо. – Ее до этого уже несколько раз резали, так что, казалось, ничего особенного. Однако во время той операции ей должны были надеть не то чулки, не то колготки специальные… ГКК, что ли? – ГКТ, – поправила Карен. – Госпитальный компрессионный трикотаж. Когда пациент находится под анестезией, его применяют для стимуляции кровоснабжения ног. – Наверное, – кивнул Хики. – Так или иначе, чертовы колготки не надели, и у мамы образовался тромб. Как бишь его, название на «пинбол» похоже… – Эмбол… – Да, точно. – Уилл давал ей анестезию? – Он самый, черт подери! Мама прямо на столе умерла, а они сказали: ничего нельзя было сделать. Но я вернулся и потолковал с хирургом. Он мне и объяснил: гребаный газовщик должен был проследить, чтобы на пациента надели чулки. – Неправда! – вскричала Карен. – Анестезиолог за это не отвечает! – Неужели?! Что еще скажешь? – Это обязанность операционной медсестры, и то при условии, что хирург даст соответствующие указания. Сам доктор должен был проверить, надели чулки или нет. – Тот мясник сказал: чулки хранятся в специальном ящике под столом, и за них отвечает газовщик. – Да ты его, наверное, до смерти напугал, вот он и старался вину на другого переложить… – Еще бы не испугался! – приподнявшись на локте, зло ухмыльнулся Хики. – Не беспокойся, говнюк тоже заплатил. Сполна… – Ты подал на него в суд за преступную халатность? – В суд? – гоготал Джо. – Нет, говорю же: он сполна расплатился. – О чем это ты? – А по-твоему, о чем я? – Ты его убил? – Р-раз и готово! – щелкнул пальцами Хики. – Представляешь, сколько людей я спас, замочив того мясника? Стараясь не показывать страх, Карен попыталась вспомнить, не рассказывал ли Уилл о происшествии, похожем на то, что описал похититель. В голову ничего не приходило. Неудивительно… Горечь и обида за несостоявшуюся карьеру мешали слушать, когда супруг рассказывал о работе. – Когда именно это случилось? Когда умерла твоя мама? Мой муж… – Она не умерла, ясно тебе? – Хики трясся от негодования. – Ее убили! Доктора, которым плевать на чужую жизнь! Когда ей стало плохо, твоего Уилла даже в операционной не было. Он только в самом начале зашел и под занавес, когда все закончилось, остальное время там какая-то практикантка торчала. "Медсестра-анестезиолог", – догадалась Карен, чувствуя, как сжимается сердце. В обычных плановых операциях медсестер-анестезиологов используют все чаще – это снижает стоимость и разгружает доктора, позволяя сосредоточиться на более сложных случаях. Карен нововведение не слишком нравилось: разве для медика одна операция может быть важнее другой? |