Онлайн книга «24 часа»
|
– Выбирай: либо поможешь спасти девочку, либо почувствуешь вкус смерти. Ресницы затрепетали, из уголков глаз слезы текли прямо в уши. – Я не наю! – хрипела через носок Шерил. – Кнусь, не наю! – Что-то же знаешь… Девушка закачала головой. Пришлось нажать на поршень. – Юди! – кричала Шерил. – Оагите! Крик будто застыл в горле. Веки задрожали, но слишком часто, так в сознательном состоянии не бывает. Руки взлетели к груди, а в следующую секунду тело стало неподвижным, как бревно: сигналы, посылаемые мышечным волокнам, превратились в бестолковый дождь биоэлектрических потенциалов. Уилл почувствовал запах фекалий – обычное дело при использовании анектина. До боли знакомая ситуация, только обстоятельства иные: нечто подобное Дженнингс наблюдал у мышей, свиней, макак-резусов и человека разумного, но всегда в лабораторных условиях. В глазах Шерил застыл безотчетный страх. Дженнингс вытащил кляп, слез с девушки и устроился рядом. – Понимаю, тебе плохо и, наверное, страшно. Совсем как Эбби сейчас… Шерил лежала неподвижно, словно ангел на могиле. Ангел с умоляющим взором. – Буду вводить анектин, пока не скажешь, где моя девочка, так что чем скорее признаешься, тем лучше. Лицо Шерил посерело, и Уилл проверил ногти: цианоз еще не начался. Гипоксия делает свое дело, еще немного, и она потеряет сознание. Пока доставал из чемоданчика рестораз, кожа девушки стала синюшной. Наполнять газовый шприц нет времени, поэтому он набрал пятьдесят миллиграммов в обычный и ввел в локтевую вену. Через двадцать секунд веки задрожали. Шерил взмахнула ресницами, и из глаз снова потекли слезы. – Извини, я не хотел, – проговорил Уилл. – Ты меня заставила, и Джо тоже. – Похлопав по плечу, он вытер девушке слезы. – Понимаю, второго раза не хочется, так что поговори со мной! – У-у… ублюдок, – пробормотала блондинка. – Обделаться меня заставил… Ты еще хуже, чем Джои! Хуже, чем любой из них! – Где Эбби, Шерил? – Говорю же: понятия не имею! – Ты знаешь больше, чем говоришь. Иначе быть не может, вы же пять раз эту операцию проводили. Где сейчас пикап? И где ты должна передать Джо деньги? – В мотеле, – нехотя призналась она. – Около Брукхейвена. Брукхейвен минутах в пятидесяти езды на юг от Джексона. – Вот видишь, что-то новенькое! Для начала неплохо! Продолжай в таком же духе… – Это все… – Нет, уверен, что не все! Например, как называется мотель? – "Тихий уголок"… Пожалуйста, не делай так больше, прошу тебя! Нельзя, нельзя ее жалеть! Надо же: голос, как у ребенка, как у маленькой девочки, взывающей к совести мучителя. Кто знает, может, в эту самую минуту точно так же молит о пощаде Эбби. Отчасти в дочкиных страданиях виновата Шерил. Перед глазами встала картинка: мужчина, притаившийся в аэропорту, ожидая, когда приземлится самолет и заместители шерифа выведут подсудимого. Вот он подходит к таксофону и, якобы собираясь звонить, достает из кармана пистолет. Тот самый, что целых двадцать лет хранился в ящике письменного стола, пока его не достали, чтобы убить зверя, который надругался над маленьким мальчиком. Смог бы Уилл убить из мести или нет – неизвестно. Для того чтобы предотвратить убийство, точно смог бы. Значит, сможет и пытать ради спасения дочери. С бессердечием нацистского врача Дженнингс снова затолкал носки в рот Шерил и вколол семьдесят миллиграммов анектина. Он смотрел прямо в глаза, когда лицо девушки стало конвульсивно дергаться, а мышцы превратились в камень. Отражающийся в прозрачной голубизне ужас на миллионы лет древнее человеческого сознания. Ощущение такое, будто с расстояния полуметра наблюдаешь, как тонет человек. Уилл наполнил шприц ресторазом, а животный страх Шерил достиг пикового порога и начал понемногу угасать: мозговым клеткам не хватало кислорода. Кожа посинела, он ввел лекарство в локтевую вену, и через двадцать секунд девушка вышла из паралича. – Где Эбби? Где она сейчас? Шерил колотила дрожь, но она попыталась что-то сказать, и Уилл тут же вытащил кляп. – В-в-воды! Смочив в раковине чистое полотенце, Уилл выжал ей в рот несколько капель: – Осторожно… – Еще! – сильно кашляя, взмолилась Шерил. Он снова выжал несколько капель. Грудь Шерил сотрясали рыдания: она заглянула в ад, который довелось видеть лишь немногим, и чуть не осталась там навсегда. – Джои убьет, если что-нибудь скажу! – До него пятьсот километров, а я вот он, здесь. Выясню, где Эбби, тут же уберу шприц и дам денег, чтобы ты смогла начать новую жизнь. Поедешь куда захочется! – Ты кое-что забыл, док. Скоро перезвонит Джои, и, стоит мне пожаловаться, девочку убьют. После того, что ты сделал, так и подмывает! Ни один мускул не дрогнул на лице Уилла. – Ты не хочешь убивать Эбби. Я это почувствовал, когда ты говорила о детях. Ну, о том, что не можешь их иметь… Шерил отвела взгляд. – И сама умирать не хочешь. Но если убьешь Эбби, по-другому не получится, так что выбирай… Одно дело говорить о смерти или заигрывать с ней во время жуткой депрессии, а ты видела ее лицо, оно ужасно, правда? Она зажмурилась. – Думаешь, раз в прошлые разы дети выживали, то и с Эбби ничего не случится? Ошибаешься! Наш случай особенный, Карен выяснила, в чем дело, потому и послала сообщение. Так объясни, Шерил, что особенного в этой операции? – Ничего. Взяв за подбородок, Дженнингс повернул ее лицо к себе. – Открой глаза и скажи, что особенного в этой операции. Не заставляй делать еще один укол. Предупреждаю: чем выше доза, тем опаснее… Девушка открыла глаза, и Уилл с удивлением обнаружил: они не васильково-голубые, как можно было ожидать по цвету волос, а холодные, серовато-синие. – Ну же, говори! – Ты убил мать Джои. – Что? – вырвалось у доктора. – В прошлом году мать Джои умерла во время операции, и хирург сказал, что виноват ты. Мол, не уделил достаточно внимания, даже в операционной не присутствовал… – Что?! – Дженнингс силился воскресить в памяти прошлогодние операции: некоторые вспоминались отчетливо, другие – как сквозь густую мглу. Ежегодно через его руки проходило около восьмисот пятидесяти больных, но смертельные случаи он не забывал. – Ее фамилия Хики? – Нет, Симпкинс, по второму мужу. – Симпкинс… Симпкинс… – Джои был уверен, что ты не вспомнишь. Для тебя это ерунда, для него – огромная трагедия. – Вспомнил! Тот случай с ГКТ! |