Книга Чуж чуженин, страница 72 – Ксения Скворцова

Хотя Мстиша и не признавалась себе, но ее неприязнь становилась тем сильнее, чем больше собственных черт она находила в отвратительной бабе. Давно ли она сама могла отругать беззащитную Векшу распоследними словами, а то и дать волю рукам?

Вокруг них собралось кольцо зевак, но никто не препятствовал истязанию. Что бы ни натворил парнишка, наказание уже превосходило всякую меру, и, с досадой оставляя недоеденный пряник, Мстислава решительно направилась к толпе. Она не привыкла сдерживать чувства, и нынче негодование взяло верх над осторожностью и необходимостью скрываться за чужой личиной. Безучастно смотреть, как измываются над парнишкой, который был едва ли старше маленькой Ярославы, Мстиша не собиралась.

– Ах ты, бессовестная! – осуждающе крикнула она, гневным голосом заглушая вопли боярыни. – Того гляди ухо ему открутишь! Пусти мальчишку, неужто не срамно тебе, здоровенной, с таким мальцом воевать?

От изумления боярыня замолчала на полуслове и отпустила парнишку. Все взоры тут же обратились на приосанившуюсяи вызывающе вскинувшую голову Мстишу. Ее смелость и красота на время даже затмили собой наряд простолюдинки.

– Да как ты смеешь, мерзавка! – взвизгнула пришедшая в себя толстуха.

Зло прищурив глаза, она окинула Мстиславу с ног до головы пристальным взглядом. Только теперь Мстиша спохватилась, что на ней не княжеские одежды, а Векшины обноски. Пришедшие на ум слова Нелюба о том, что, притворяясь чернавкой, она продолжает вести себя как княжна, заставили ее сдержать волну поднимавшегося гнева. Она смолчала, лишь усмехнувшись в лицо боярыне.

– Ты на кого рот разеваешь, оборванка! – распаленная стычкой с мальчишкой, продолжала свирепеть баба.

– Смотри не лопни, а то вздулась, как тесто на опаре, – фыркнула Мстислава, насмешливо глядя на ставшую пунцовой боярыню. Никакие белила ее уже не могли спасти.

Краем глаза Мстиша заметила, как паренек, про которого все успели позабыть, медленно отполз в сторону на четвереньках, а потом поднялся и стремглав бросился прочь.

– Да я, да я тебя… – захлебываясь от возмущения, принялась, точно выброшенная на берег рыба, бесплодно открывать рот боярыня.

– Никшни! – коротко бросила Мстислава, которой начало становиться скучно. Мальчишку она выручила, а плащ купить не успела. Так, глядишь, и лавка закроется.

Но если Мстиша полагала, что после всего сможет просто так уйти, она жестоко ошибалась. Боярыня, запас ругательств которой к тому времени уже иссяк, оказалась настолько оскорблена и спокойной уверенностью простолюдинки, и ее теперешним равнодушием, что не нашла ничего иного, как со звериным рыком кинуться на нее и толкнуть.

– Ах ты, ворона погумённая! – вскричала едва не упавшая Мстиша и, даже не думая сдерживаться, налетела на обидчицу, принявшись отвешивать ей звонкие оплеухи.

– Помогите! Помогите! Убивают! – взвыла боярыня, закрываясь руками от разъярившейся Мстиши, которая скособочила ей убрус, норовя ухватить за косы.

В этот миг, растолкав народ, собравшийся поглазеть на волосяницу, откуда ни возьмись появились два детины. Они схватили Мстиславу с обеих сторон, оттаскивая ее от всклокоченной толстухи.

– Пустите меня, смерды! – в свою очередь возмутилась Мстислава. Но охранники, где-то прохлаждавшиеся, пока мучили мальчишку, и соизволившие явиться только теперь, точно не слышали ее.