Книга Нелюбый, страница 109 – Ксения Скворцова

На пяту двери да открывалися,

Да на крюках двери отстоялися,

Да заходили добры людишки,

Да к невесте заручёной,

Да ко княгине да первобрачной,

Золото с золотом свивались,

Да жемчуг с жемчугом сокатались!

Прежде чем позволить Ратмиру сесть рядом с Мстишей, боярышни заставили Хорта выкупить место, и воевода высыпал на хохочущих девиц ворох приготовленных платков и лент. Наконец, Ратмир опустился возле невесты. Мстислава не могла видеть, но почувствовала, как чуть просела лавка под тяжестью еготела, и ощутила успокаивающий запах морозной свежести и чистоты. Княжич незаметно пожал Мстише кончики пальцев, и она благодарно ответила ему.

Девушки и боярыни сняли с Мстиславы покрывало и, натянув его между нею и Ратмиром, принялись расплетать косу.

Расплетись, коса русая,

Расплетись по единому волосу,

Схороню я волю великую,

Я во тёмные глубокие погребы.

Тут подумаю умом своим, разумом,

Тут-то ей не место, не местечко,

Забусеет отволье великое!

Одновременно за занавесью другая боярыня перебирала гребнем кудри Ратмира. Когда с расчёсыванием было покончено и волосы княжны буйными волнами рассыпались по её спине, служанки надели на Мстишино чело жемчужную поднизь и зелёный венок, сплетённый из барвинка и рябиновых кистей. Головы жениха и невесты сблизили через полог, и старшая боярыня-сваха приставила к ним зеркало, позволяя впервые посмотреть друг на друга.

Мстислава вздрогнула, увидев в отражении сначала своё бледное, испуганное лицо. Она ещё никогда не была так красива, и, переведя взор на Ратмира, Мстиша получила тому подтверждение. Он смотрел на невесту с неприкрытым обожанием, а глаза его искрились. Они улыбнулись друг другу, и боярыня тут же убрала зеркало и снова накрыла Мстиславу.

Хорт стал резать сыры и перепечу и передавать их младшему дружке. Пока тот разносил лакомства, сваха осыпала гостей из мисы, а те с шутками и хохотом ловили среди зерна серебро и мех. Едва пригубили чарки, как настала пора отправляться в Святую Рощу, где князь должен был соединить молодых перед богами.

Мстишу усадили в повозку, Ратмир со своими людьми поехал верхами. К Зимнему Дубу дозволялось подойти только жениху с невестой и сопровождавшим их Хорту и Векше. Женщины, остававшиеся ждать у границы леса, помогли княжне сойти и, сняв покрывало, вручили её руку Ратмиру. Должно быть, Мстислава успела замёрзнуть, потому что пальцы жениха показались ей обжигающе горячими. Ратмир чуть заметно улыбнулся и повёл невесту к заветному дубу. Позади, неся рушник и каравай, следовали Хорт с Векшей.

Тропа, змеившаяся по ковру багровых, припорошённых первым снегом листьев, чуть забирала в гору, и совсем скоро Мстише стало жарко под спудом накинутых заботливой рукой свахи мехов. Всю дорогу от детинца поезжане горланили весёлые, разнузданные песни,не возбранявшиеся лишь на свадьбах, и наступившее безмолвие казалось ещё более торжественным. Роща, вход в которую являлся уделом избранных, была величественнее и богаче княжеской гридницы. Они вступали в чертог богов, и шероховатые стволы, уходившие далеко ввысь, были его могучими столпами, огромные, обросшие бархатным мхом валуны — стражниками, а низкое, серое небо — шёлковой подволокой.

В тишине слышался лишь шорох замёрзших листьев под ногами и тонкий перестук жемчужин в Мстишином очелье. Ратмир шёл уверенно, словно был здесь не первый раз.