Книга Нелюбый, страница 72 – Ксения Скворцова

От изумления боярыня замолчала на полуслове и отпустила парнишку. Все взоры тут же обратились на приосанившуюся и вызывающе вскинувшую голову Мстишу. Её смелость и красота на время даже затмили собой наряд простолюдинки.

— Да как ты смеешь, мерзавка! — взвизгнула пришедшая в себятолстуха.

Зло прищурив глаза, она окинула Мстиславу с ног до головы пристальным взглядом. Только теперь девушка спохватилась, что на ней были не княжеские одежды, а Векшины обноски. Пришедшие на ум слова Нелюба о том, что, притворяясь чернавкой, она продолжает вести себя как княжна, заставили Мстишу сдержать волну поднимавшегося гнева. Она смолчала, лишь усмехнувшись в лицо боярыне.

— Ты на кого рот разеваешь, оборванка! — распалённая стычкой с мальчишкой, продолжала свирепеть баба.

— Смотри не лопни, а то вздулась, как тесто на опаре, — фыркнула Мстислава, насмешливо глядя на ставшую пунцовой боярыню. Никакие белила её уже не могли спасти.

Краем глаза Мстиша заметила, как паренёк, про которого все успели позабыть, медленно отполз в сторону на четвереньках, а потом поднялся и стремглав бросился прочь.

— Да я, да я тебя… — захлёбываясь от возмущения, принялась, точно выброшенная на берег рыба, бесплодно открывать рот боярыня.

— Никшни! — коротко бросила Мстислава, которой начало становиться скучно. Мальчишку она выручила, а плащ купить не успела. Так, глядишь, и лавка закроется.

Но если Мстиша полагала, что после всего сможет просто так уйти, она жестоко ошибалась. Боярыня, запас ругательств которой к тому времени уже иссяк, оказалась настолько оскорблена и спокойной уверенностью простолюдинки, и её теперешним равнодушием, что она не нашла ничего иного, как со звериным рыком кинуться на девушку и толкнуть её.

— Ах ты, ворона погумённая! — вскричала едва не упавшая княжна и, даже не думая сдерживаться, налетела на обидчицу, принявшись отвешивать ей звонкие оплеухи.

— Помогите! Помогите! Убивают! — взвыла боярыня, закрываясь руками от разъярившейся Мстиши.

В этот миг откуда ни возьмись появились два детины. Они схватили княжну с обеих сторон, оттаскивая её от всклокоченной толстухи.

— Пустите меня, смерды! — в свою очередь возмутилась Мстислава. Но охранники, где-то прохлаждавшиеся, пока мучали мальчишку, и соизволившие явиться только теперь, точно не слышали её.

— Зась тебе! — злорадно торжествовала вспотевшая и потрёпанная боярыня, сдувая со лба жидкую прядь волос. — Ты у меня попляшешь, заплевоха эдакая! Целая площадь видоков, что ты первая на меня накинулась! Будешь впредь знать, как буесловить! Не расплатишься теперь! В холопкипродашься! — заключила она, заканчивая поправлять одежду. — А ну, к посаднику её! — полностью отойдя от потрясения и вновь обретая привычный повелевающий голос, прикрикнула боярыня на стражников. — Он с тобой чиниться не станет, — это снова было обращено к Мстише, — мигом в порубе окажешься, возгрячка!

Мстиславу грубо подхватили под руки и поволокли по грязной мостовой. Кажется, покупка плаща откладывалась.

И снова Мстиша пожалела, что не слушала тату. Ведь сколько раз он звал её посидеть рядом, когда люди приходили за княжеским судом. Если бы только училась уму-разуму у отца, то уж наверняка заткнула бы их всех за пояс. Но не ценила Мстислава, когда тата был рядом, принимала как должное, не сумела воспринять мудрость, а ведь о праведном суде Медынского князя слава шла на многие вёрсты окрест.