Онлайн книга «Незваная»
|
— Нет! — крикнула Мстислава, даже не пытаясь скрыть ужаса, но колдун лишь пуще загоготал, а за спиной, как мышь из-под печки, подала писклявый голос гадкая девка. — А говорила, — сквозь приступ смеха прокаркал Шуляк, — слышь, Незванка? А говорила-то, любит! Мстиша развернулась и ринулась вон. Она бежала обратно в лес, не заботясь о том, что вслед ей раздался новый взрыв хохота. Ноги вязли в рыхлом снеге и норовили подвернуться, один раз Мстислава даже упала, обидно и унизительно. Бежать в шубе было тяжело, и скоро пришлось перейти на шаг. Чем дальше она отходила от проклятой избушки, тем легче становилось на душе. Мстиша отказывалась верить в слова Шуляка. Он нарочно дразнил её глупой, бессмысленной выдумкой! Захотел испытать. Что ж, вот и всё испытание. Она сломалась на первом же препятствии. На пустяке. Пустяке?! Остричь волосы? Позорно, словно она — гулящая девка, пойманная мужем с полюбовником, или обесчещенная рабыня! Она, княжья дочь! И где это видано — шить рубашку из волос! Да и как вообще подобное возможно? Княжна резко остановилась. На белоснежной тропинке, точно гроздь оброненных сойкой рябиновых ягод, рдели кровавые пятна. Волк не пришёл к Шуляку. Где он? Что с ним? Удалось ли старику залечить его рану? Нужно было переступить следы и идти дальше. Ведь она уже ушла. Тата всегда говорил, что из двух выборов правильным был тот, что труднее. Мстиша выбрала тот, что легче. Она сдалась. Она развернулась.Значит, Ратмиру никогда не стать человеком. Значит, надо просто забыть и жить дальше. Позволить Сновиду отвезти себя домой, в Медынь. Тата не рассердится, когда узнает всю правду. Пусть пошлёт гонца и спросит у самого Любомира и Радонеги, где их сын! И что такое их сын. Пусть попробуют отвертеться! Пусть сам Ратмир приезжает за ней! Мстислава стиснула зубы и, задрав голову повыше, чтобы не видеть цепочку кровавых следов, двинулась дальше. Во всём виноваты они! Они хотели воспользоваться Мстишей и снять проклятие! Они вынудили её выйти замуж за чудовище! Горло свело подступившим всхлипом и, не выдержав, Мстислава уронила лицо в руки и разрыдалась, перестав крепиться: горько, в голос. Ей было тошно и стыдно себя. Своих мыслей. Того, что она осмелилась, пусть даже только в собственной голове, очернить человека, лучше которого ей не доводилось встречать. Она видела от него одно добро. Ратмир ни разу не поступил бесчестно, ни разу не заставил сомневаться в себе, ни разу не воспользовался её беспомощностью. Мстиша вспоминала замерший, блестящий взгляд княжича, когда он рассказывал ей о своём первом обращении, и понимала, что Ратмир не мог рассказать. Не мог произнести эти слова вслух. Как и не мог простить себя. Да, это было малодушием, но люди — не боги, и Ратмир не безупречен. Нынче Мстислава понимала: всю свою жизнь он пытался искупить ошибки. Чужие ошибки, в которых Ратмир привык винить себя. Он не сказал Мстише, потому что по-настоящему боялся её потерять. Мстислава не сомневалась, что, в отличие от своей матери, Ратмир никогда не смотрел на жену как на средство избавления от проклятия. Едва ли он вообще считал, что проклятие можно снять. Ведь оно и не было проклятием. Радонега добровольно отдала сына колдуну. Она собственной рукой сделала из него оборотня. Но Ратмир поверил Мстише. Поверил и разрешил себе стать счастливым. А она… |