Книга Незваная, страница 85 – Ксения Скворцова

Она решила подлить снадобье в сулею с квасом, которую каждое утро наполняла им с собой Тютка. Незаметно сделать это под носом у старухи оказалось несложно, и вдобавок к зелью Мстислава слила в квас нашедшиеся рядом остатки крепкой браги: от хмеля только сильнее потянет в сон. К радости княжны, день выдался жаркий, и ещё до полудня сулея оказалась опустошена. Трудно было уследить, кто из разбойников успел к ней приложиться, и Мстиша зорко наблюдала за каждым. Вспотевшими от волнения руками она то и дело проверяла, на месте ли гребень — последняя оставшаяся у неё ценность.

Прошло не меньше часа, и Мстислава уже успела отчаяться, решив, будто её затея не удалась, когда наконец что-то начало происходить. Кутерьма, вечно царившая за прилавком Блохи и Возгрешки, подозрительно затихла. Осоловевшие и разморенные солнцем, оба клевали носами. Не позволяя себе обрадоваться раньше времени, Мстиша принялась озираться, выискивая в толпе остальных разбойников, но все они, обычно шнырявшие между рядами, как сквозь землю провалились.

Не смея поверить собственному счастью, Мстислава порывисто поднялась с места и, с опаской косясь на задремавших подельников, заторопилась к выходу с торга. Протискиваясь в толчее и бестрепетно распихивая всех, кто вставал у неё на пути, Мстиша прибавляла шагу, но неделя была самым суматошным днём на торгу, и народу оказалось слишком много. Увязнув в людском киселе, княжна решила пойти окольным путём, и, прошмыгнув в зазор между рядами, юркнула на задворки. Здесь стояли распряжённые телеги, громоздились палатки, в которых ночевали приехавшие издалека торговцы, был свален ненужный скарб. Сюда не заходили покупатели, а в разгар дня почти не было и торговцев, и Мстислава пустилась бегом. Она неосознанно поморщилась, когда в нос ударил едкий запах отхожего места.Слишком явной была разница между весёлыми, пёстрыми рядами торжка и их обратной стороной, и княжне подумалось, что за яркой, блестящей вышивкой жизни всегда скрывались спутанные, неопрятно висящие нити изнанки.

Княжна не видела, откуда появился Щербатый — он словно вырос из-под земли. Мстиша на полном ходу остановилась и, не размышляя, ринулась обратно. Но разбойник оказался проворней и в два прыжка догнал и схватил её за руку.

— И куда ты так торопишься, голуба? — ощерился он. В отличие от Мстиславы, Щербатый даже не успел запыхаться, и теперь с любопытством смотрел на пытавшую вырваться княжну. Кажется, происходящее развлекало его. — Знаешь, что с нами Желан сделает, коли тебя провороним?

— Пусти меня! Пусти, а то прокляну!

Щербатый запрокинул голову и залился визгливым смехом.

— Что ж ты братца своего не прокляла до сих пор?

От злости и отчаяния Мстиша, подчиняясь порыву, со всей силы вцепилась зубами в сжимавшую её запястье руку. Щербатый взвыл и, стряхивая с себя Мстиславу, пнул её в живот. От резкой боли потемнело в глазах. Княжна согнулась, обхватив себя руками, и попыталась вдохнуть, но у неё ничего не вышло. Точно забыв о том, кто являлся её обидчиком, Мстиша подняла на Щербатого беспомощный взгляд, но вместо сочувствия получила плевок в лицо и пощёчину.

— Ах ты стерва!

Третий удар — по голове — сбил Мстиславу с ног. Способность дышать наконец вернулась, и, лёжа ничком, княжна лихорадочно хватала разбитыми губами воздух. Щёку жгло, а на сухой песок одна за другой весело сбегали багровые капли. Боль испепеляла, и Мстиша вдруг с отчётливой ясностью увидела себя, княжескую дочь, распластавшуюся перед плюгавым ублюдком. Ярость, горячая и терпкая, как кровь на её языке, заставила тело загудеть. Мстислава почувствовала прилив сил, но в то же время сознавала, что запала хватит ненадолго. Нужно выбирать: сопротивляться или бежать. Мстиша изнывала от желания разорвать мерзавца на клочки, и она знала, что могла бы это сделать. Будь у неё в руке нож, она немедля бы вонзила его прямо в сердце и провернула, слушая, как трещат жилы Щербатого. Мстиша убила бы, не задумавшись, но остатки здравого рассудка подсказывали, что ей его не одолеть.