Книга Пташка, страница 150 – Ксения Скворцова

Юноша сжал зубы от досады и злости и, не глядя под ноги, кубарем покатился вниз.

Проклятье!

Он ненавидел ее так сильно, что руки невольно сжимались в кулаки. Он сам разорвет ее в клочья, лишь только достанет из треклятой воды!

Поскользнувшись на мокрой траве, Бьярки упал и тут же с громкой бранью поднялся. Лучшие порты и сорочка, надетые для нее, были в глине и зеленом соке. Он никогда еще не чувствовал себя таким униженным, даже тогда, после злосчастного поединка. Ему казалось, что это она, Гнеда, собственной рукой макнула его в грязь, как провинившегося кутенка в срам.

Бьярки уже не знал, чего хочет сильнее – спасти ее или отомстить.

– Стой! Не смей! – изо всей мочи гаркнул он, выбегая на вязкий сырой песок, но Гнеда даже не обернулась.

Девушка была в реке уже по пояс, как зачарованная, продолжая входить в воду.

Бьярки снова выругался и бросился за ней. Месяц-травень^[139] только начинался, и Листвянка оказалась ледяной. Намокшая одежда облепила тело, сковывая движения, но юноша был полон сил, а ярость лишь придавала могуты.

Ему потребовалось несколько резких бросков, чтобы преодолеть упругое сопротивление потока и догнать девушку. Студеные брызги, разлетавшиеся из-под ног, обжигали сухую кожу, разъяряя боярина еще сильнее. Бьярки рывком схватил Гнеду. Послышался треск лопнувшей ткани, но ему было наплевать. Он притянул девушку за плечи и зло прокричал в ее лицо:

– Проклятая ведьма, что ты творишь! Решила утопиться, лишь бы не достаться мне?

Бьярки тряс ее, и мокрые волосы цеплялись за него, словно лапы подводного чудища. Глаза, блестящие и остекленевшие, смотрели без узнавания.

– Отпусти, – тихо проговорила она. И вдруг, сморгнув, Гнеда точно очнулась от оцепенения. – Отпусти! – сипло закричала она и неожиданно накинулась на Бьярки, хлеща его по лицу и царапаясь.

Зарычав, юноша подхватил ее и, одним махом перекинув к себе на плечо, двинулся в сторону суши. Гнеда продолжала колотить его ногами и руками, и Бьярки, свирепея, успел краем сознания удивиться, откуда в щуплой девчонке столько мощи и негодования.

– Я знаю, что у тебя на уме, – верещала она. – Заполучить меня в свою власть, чтобы сгноить в погребе! Чтобы и дальше измываться надо мной!

Бьярки хотелось отшвырнуть ее в воду и притопить, чтобы вода залила ей горло и заставила замолчать. Девушка неистово извивалась, и ему приходилось прилагать все силы, чтобы удержать ее на весу.

Бьярки уже ступил одной ногой на берег, когда Гнеде все-таки удалось извернуться и укусить его за предплечье. Юноша взвыл от неожиданности и боли и на мгновение разжал хватку, но вместо того, чтобы выпустить свою ношу, он лишь потерял равновесие. Влажный песок под ногами податливо просел, и они вместе рухнули наземь.

Оглушенная Гнеда сделала несколько слабых попыток выбраться, и Бьярки вдруг с отчетливой ясностью почувствовал под собой ее мокрое, неожиданно горячее тело. Насквозь сырая рубашка не скрывала, а лишь подчеркивала каждый изгиб, каждую пядь ее стана. Юноша был так близко, что мог рассмотреть капельки на кончиках длинных колеблющихся ресниц.

Девушка перестала ерзать и лишь затравленно дышала в шею Бьярки. Ее быстро вздымающаяся грудь упиралась в юношу, доставляя ему мучительное удовольствие,граничащее с болью. Он чувствовал острую клетку ее ребер, бешено колотящееся сердце и горячий провал живота. Непозволительная близость ее тела вместе с запахом влажных волос и раскаленной кожи ударили его наотмашь. Обещания, данные Гнеде, полетели в пропасть, туда же, куда неотвратимо срывался он сам.