Книга Пташка, страница 185 – Ксения Скворцова

Гнеда видела, как она жадно впилась глазами в сына, не отпуская его лицо из цепкого взора, пока не убедилась, что он цел и невредим. Следом она обратила свой пристальный взгляд на девушку, и Гнеда удивилась тому, как подпрыгнуло сердце, будто для нее действительно имело какое-тозначение мнение этой чужой женщины.

В сизо-голубых, поблекших очах плескалось беспокойство. Федельм без стеснения разглядывала Гнеду, и чем дольше она смотрела, тем смятеннее ощущала себя девушка. Глаза женщины бегали по ее лицу, и Гнеда уже знала: что-то не так. Кажется, и Бран это почувствовал, потому что сильнее сжал руку Гнеды и сказал:

– Здравствуй, матушка. Посмотри, я привез тебе дочь, а себе невесту. Наследницу прекрасной Этайн, внучку достославного Аэда.

Очи Федельм стали большими, и Гнеда ясно различила в них страх. Девушка поклонилась, и ее движение вышло зажатым и деревянным.

– Добро пожаловать домой, сын мой, – вымолвила женщина глухим, грубоватым голосом, принимая Брана в объятия. – Добро пожаловать, дитя, – обратилась она и к Гнеде, прижимая к себе невестку, и девушка содрогнулась от холодного и отрывистого касания.

Только чтобы больше не смотреть на мать Брана, Гнеда отвела взор, который вдруг наткнулся на яростные голубые очи, глядевшие на нее с такой ненавистью, что у девушки захватило дух. Бледное лицо утопало в медных кудрях, по молочной коже, точно пшено, были рассыпаны золотистые веснушки. Незнакомая девушка, стоявшая в толпе Брановых домочадцев, не сводила с Гнеды немигающего враждебного взгляда.

Гнеда съежилась, но в это мгновение сид нетерпеливо потянул ее в дом.

Девушку препроводили в тесные и мрачные покои, и она едва не кинулась вслед за Браном, когда, велев невесте оправиться и передохнуть, он быстрыми шагами вышел вон. В рассеянном и невнимательном взгляде сида Гнеда читала: он выполнил свою задачу, довезя ее до дома в целости и сохранности, и на этом его забота заканчивалась. Наверное, здесь Гнеде тоже не дадут умереть от голода и холода, но на что-то большее рассчитывать не приходилось.

То, каким отстраненным стал Бран, лишний раз напомнило девушке, что ему нужно было лишь место Гнеды на родовой лестнице, и нынче у нее не будет даже их колких разговоров. Бран уже занялся иными хлопотами, сгрузив девушку со своих плеч, как добытое в походе золото. Такое ценят, берегут и защищают, но хранят в закрытом на три замка сундуке и достают, только чтобы изредка похвастаться перед соседом или перепрятать.

Гнеда убедилась в правоте своих догадок на пиру, данном в их с Браном честь. Она сидела рядом с ним, на почетном месте невесты, и сид принималбесконечные здравницы и похвалы. Девушка с тревогой наблюдала, как разгорались глаза Брана, возбужденные вином и лестью, как он запальчиво и остроумно отвечал своим мужам, и гридница то и дело вздрагивала от ражего хохота и стуканья хмельных кубков и рогов.

За весь вечер Бран ни разу не взглянул на Гнеду, и она сидела потерянная, скукожившаяся в своем нарядном платье, в которое ее облачила приставленная сидом неразговорчивая служанка. Все было чуждо здесь, и девушка начала сознавать, что это лишь начало. Дальше жизнь потечет так, как обещал Бран. У нее будет крыша над головой и пища, пусть только на людях она изображает его преданную жену, а он оставит ее в покое. То есть просто не будет замечать, словно пустое место. Ах да. Она должна будет еще понести ему наследника.