Книга Пташка, страница 78 – Ксения Скворцова

Из-за невидимой завесы до слуха доносились разрозненные звуки – шорохи, тяжелое,натужное дыхание, шепот и поминания лешего. Пахло дымом, гарью, потом, тошнотворными выделениями раненой плоти, травами, хмелем и чужим человеком. Гнеда открыла глаза. Прямо перед собой она увидела сгорбленную спину склонившегося над лавкой человека. Слева стоял светец, в котором торчала горящая лучина, бывшая единственным источником и света, и маломальского тепла. Сама девушка лежала на полу, усыпанном прелой соломой, на медвежьей шкуре, от которой несло кислятиной и затхлостью. Не желая того, Гнеда шевельнулась и издала неприятный кряхтящий звук. Человек, не разгибаясь, кинул на нее быстрый взгляд через плечо и продолжил копошиться. Понадобилось несколько мгновений, чтобы девушка осознала, что копошится незнакомец в теле Фиргалла. Гнеда кинулась к нему, запутавшись в накинутом на ноги плаще и едва не опрокинув стоявший тут же кувшин с водой, но уперлась в выставленную руку.

– Я почти закончил.

Девушка осела на пол, не отрывая взгляда от сида, ставшего совсем прозрачным в неверном свете. Наконец хозяин дома выпрямился и накрыл своего подопечного какой-то дерюгой с бережностью, немного обнадежившей Гнеду. Он еще раз поглядел в лицо больному, а после загасил лучину голыми пальцами. Избу накрыла пепельно-голубоватая темнота, и девушка догадалась, что снаружи занимался рассвет. Незнакомец направился к выходу и, растворив дверь, чуть заметно кивнул головой. Противно засосало под ложечкой, а нутро свернулось в напряженный холодный ком.

Было еще по-утреннему туманно и свежо. День задавался непогожий и промозглый, на траве серебрилась холодная роса. Чужак ополаскивался из подвешенного к рябине рукомойника, не обращая никакого внимания на девушку. Она поморщилась, представив, какая студеная там, должно быть, вода. Закончив свое омовение, человек, утершись грязным рушником, удостоил Гнеду взглядом.

– Ну что, – сказал он после продолжительного изучения ее лица, – потолкуем?

– Потолкуем, – согласилась девушка, будто имела выбор.

– Кто он тебе?

– Дядя, – коротко ответила Гнеда, не задумываясь.

– Из сидов, не иначе?

Она удивилась прозорливости своего собеседника и, стараясь не выдать своих чувств, промолчала. Чужак усмехнулся, но его глаза оставались колючими.

– Можешь не отвечать, сам вижу. Я ихнего брата за версту чую. Вертячие бобы, – он с оттягом сплюнул в сторону, – терпетьне могу. Высокомерный народец, мнящий о себе невесть что. А ты вот что-то не похожа на белобрысых. Никак вымесок?

– Приемная, – заставила себя ответить Гнеда, ощущая предательскую сухость во рту. От нее не ускользнуло обращение в женском роде. Но этот вопрос последовал незамедлительно:

– А в портки зачем влезла?

Девушка отвела глаза вниз, лихорадочно соображая. Она была без сознания несколько часов, не меньше, все это время полностью находясь во власти незнакомца. Ей было страшно даже подумать, как он выяснил, что она не юноша.

– Дядя велел, – откашлявшись, выдавила Гнеда. – Так верхом сподручней да в дороге безопасней.

К облегчению Гнеды, ее собеседник кивнул, вроде бы удовлетворившись объяснением.

– Его так кто?

– На нас напали двое. Сегод… – она спохватилась. – Вчера поутру. – Гнеда принуждала себя все время смотреть ему в глаза. – Один с мечом, другой стрелец. Дядю сшибли прямо с лошади, видать из засады. Я успела убежать. – Девушка сглотнула. Лицо собеседника выражало внимание, однако Гнеда не могла понять, какое впечатление производят на него ее слова. – Мечник кинулся было за мной, да утоп в болоте. А второго я убила.