Книга Пышка замуж не желает, страница 14 – Тая Вальд

— Вам что-нибудь нужно, леди? — робко поинтересовалась служанка, поднимая с пола причину моих страданий.

— Нет, нет, спасибо, я сама. Идите отдыхайте, — поспешно ответила я, уже мечтая только об одном.

Как только дверь за ней закрылась, я сбросила с себя всё это многослойное шелковоеи кружевное недоразумение и, не откладывая дело в долгий ящик, направилась прямиком в небольшую смежную комнатку, где находилась ванна — точнее, огромная мраморная купель, которую услужливые слуги уже успели наполнить горячей водой с пеной и каким-то цветочным ароматом. Я залезла в воду, чувствуя, как горячая жидкость смывает с меня весь этот позор, всю пудру, весь пот, весь стресс этого бесконечного вечера.

Я погрузилась с головой, давая воде заткнуть уши, заглушить назойливые звуки всё ещё звучавшей в голове музыки и перешёптываний. И вот тут, в тишине и тепле, на меня накатили мысли.

Король. Этот чёртов, самовлюблённый, красивый до одури Элиан. Зачем он это сделал? Зачем танцевал именно со мной? Зачем подмигнул? Это что, новая форма издевательства? Показать всем, что даже такую как я он может заставить краснеть и бледнеть? Или ему стало скучно, и я показалась ему идеальным вариантом для развлечений?

А Айлос… Зачем он всё время рядом? То вино, то пирожные, то взгляды эти пронзительные… Неужели правда просто жалость? Может, он шпионит за мной для короля? Выведывает, не представляю ли я угрозы? Сидит в своей комнате и записывает в журнальчик: «Объект номер пятнадцать. Очень много ест. Танцует, как раненая лосиха. Ведёт себя подозрительно — интересуется потолком. Выдать зелёную ленту и продолжать наблюдение».

Мысли путались, голова шла кругом. Я понимала, что сгораю от любопытства, но ещё сильнее было желание забыть этот день как страшный сон. Я мысленно поблагодарила всех богов, что мне досталась зелёная лента. Ведь, наверняка, такая лента означала, что завтра я спокойненько могу отправиться восвояси. Или зелёная — это пропуск во второй тур? Чёрт, надо было у кого-то спросить, но я так рвалась сбежать, что теперь сижу в полном неведении.

Выбравшись из ванны и натянув на себя мягчайшую ночную сорочку, пахнущую лавандой, я завалилась на огромную кровать под балдахином. Простыни были прохладными и шелковистыми

За окном уже разливался первый, самый тонкий и прозрачный намёк на рассвет. Небо из густо-синего стало постепенно светлеть на востоке, уступая место нежным персиковым и сиреневым тонам. Где-то запела первая, самая смелая птица. Но я уже ничего этого не слышала. Мои веки сомкнулись, дыхание выровнялось, и я провалилась в глубокий, бесконечножеланный сон, где не было ни королей, ни советников, ни унизительных танцев — только тишина и покой.

— О, боги... — вырвался у меня стон, ещё до того, как я полностью осознала, где нахожусь. Сознание возвращалось медленно, уступая настойчивому, нестерпимому давлению в самом низу живота. Мне снилось, будто я бегу по бесконечному коридору, а впереди мерцает заветная дверь, но я никак не могу до неё добежать. Реальность оказалась куда прозаичнее — я ужасно хотела в туалет.

Я сорвалась с огромной кровати, едва не запутавшись в шелковых простынях и собственном ночном платье. Я, не помня себя, пулей выскочила в небольшую комнатку с ночным столиком и подобием унитаза, скрытым за ширмой.