Онлайн книга «Кто скрывается за тьмой?»
|
Дерек кивнул. Но внутри него уже скрипела трещина. Ведь она ушла не просто так. И, может быть, он тоже в чём-то виноват. А старый Арчибальд всё ещё стоял у ворот. В шляпе, с потупленным взглядом. Он чувствовал, как с каждым шагом её, с каждым отъездом, рушится последняя надежда. Она должна была остаться… она была домом. Глава 20 В небо без крыльев Самолёт взмыл в воздух мягко, почти ласково. Небо встретило Джессику оттенком стального молока, будто тоже не знало, что чувствовать: светить ли, реветь ли громом. Она сидела у окна, вжата в кресло, с затекшими руками и тяжёлым мешочком в сумке — тремя костями, которые отягощали душу сильнее, чем багаж внизу. Она не знала, куда летит. Она знала только — от кого. И сердце выло. Рвалось наружу. --- Слёзы лились без остановки. Беззвучно поначалу — тонкой, прозрачной струёй. Потом — всхлипы, дрожь в груди. А через двадцать минут она уже плакала навзрыд, уткнувшись в локоть, стараясь не выдать себя, не напугать стюардессу, не разбудить соседа в другом кресле. — Я глупая. Наивная. Маленькая глупая мышь. — Я доверилась. Я влюбилась. Как идиотка… Слова вспыхивали в голове, как ожоги. Каждое из них было пощёчиной. Она вытирала слёзы, но они текли снова — будто душа разрывалась от перегруза, как иллюминатор при падении давления. — Я поверила, что кто-то вроде него может полюбить такую, как я. — А он? Он просто играл. Тонко, красиво. Как и все… Она вытащила платок, промокнула глаза. Бесполезно. Всё бесполезно. --- И тут — внутренний хриплый звук. Где-то внутри. Где-то под рёбрами. Пума. Слабая. Истощённая. Почти неслышимая. — Ты оставила нас… Ты оставила её… — Пантера… больше не с нами… ты… ты позволила ей исчезнуть… И Пума заскулила. Тихо, жалобно. Как дитя, потерявшее мать. Как зверь, брошенный в пустыне. — Я не знала… я… я думала, что делаю правильно… — Ты сбежала, не дерясь. — Я… не смогла… мне было страшно… — Я слабая. Я такая слабая… Она свернулась в кресле, крепче обхватив себя за плечи, и продолжила плакать. Без страха, без стыда, без остатка. Слёзы струились по подбородку, за шиворот, в вырез платья. Она даже не замечала, как дрожит. В этот момент она ненавидела себя. За доверие. За мягкость. За любовь. И в то же время — жалела себя, как раненого зверя. --- В иллюминаторе — только облака. Молчаливые. Как Пантера. Та, которая больше не придёт. Не утрёт слёзы хвостом. Не скажет: «Встань и иди». — Ты сама ушла. Одна. Мешочек с костями лежал в её рюкзаке, как чужая судьба. Холодный, будто каменный. Но и он — молчал. — Мне страшно, — прошептала она в пустоту. — Мне так страшно… я не знаю, что делать… В ответ — тишина. И звук мотора, уносящего её в небо без крыльев, без плана, без надежды. Город, который меня не ждал Париж встретил её серым небом и тусклым светом фонарей. Он был не праздничным, как на открытках, не романтичным, как в фильмах. Он был пустым. Чужим. И неприветливым. Как будто сам город знал, что она сбежала. Что она сломалась. Огромное здание аэропорта скрылось за спиной. На выходе — глухая тишина, промозглый воздух. Лето здесь было не ярким, а застывшим, как будто кто-то положил на мир фильтр одиночества. Такси долго не было. Когда подъехало — водитель курил, пах как табачный пепел, и ни слова не сказал. Она сунула ему адрес, заранее записанный на бумажке, и села на заднее сиденье, обхватив себя за плечи. Всё внутри ещё сотрясалось от боли. |