Книга Софи. Перерождение, страница 64 – Аля Миррова

Как выяснилось позже, информация была ложной, нас предали свои же. Стивена перехватили по пути в штаб. Несмотря на силу и скорость первородного и владение магией огня, им удалось пленить его. На стороне повстанцев было много сильных магов. Стив попал в заготовленную ему ловушку. Все, что он успел сделать, это послать мне сигнал, что нас предали, и надо уходить. Благодаря этому мне удалось сохранить отряд, и нас не схватили.

Стивен по долгу адьютанта обладал большим количеством ценных знаний. Но поскольку он не из знатного рода, защитой от ментальной магии он не владеет. Истощив его резерв боем и пленив его, они заблокировали его способности первородного с помощью магических оков, затем нашли в своих рядах менталиста, который просто вынул всю нужную им информацию из его памяти. Это впоследствии очень плохо отразилось на положении имперцев. Были серьёзные потери.

Я не мог бросить друга и, взяв нескольких добровольцев, отправился искать его. Положение и так было хуже некуда, и выход нашего отряда из игры уже не имел значения. Нам удалось найти Стива и освободить его. Он был в очень тяжёлом физическом состоянии, они запытали его до полусмерти. Его моральное состояние было ещё хуже. Осознавая, что он стал невольным виновником нашего поражения, он почти повредился рассудком. К тому времени, как я его нашёл, уже стало известно, что империя пала. Мы забрали Стива с собой и вернулись к своим.

Затем я принял решение распустить отряд, поскольку бороться дальше смысла не было. О том, чтобы оставить друга самого по себе не могло быть и речи, он быпросто убил себя. Поэтому я привёз его в клан. Там мы выходили Стивена, его тело и разум восстановились после пережитых испытаний, а вот душевные раны так и не зажили. Он всё ещё винит себя в том невольном предательстве и боится, что такое снова может повториться.

Поэтому там у тайника он и попросил меня стереть ему воспоминания об источнике, чтобы даже случайно не раскрыть его местоположение. Мне, честно, не хотелось этого делать, воздействие всегда болезненно, но я также не хочу, чтобы он страдал из-за этих знаний.

— Это ужасно, — прошептала Софи, впечатленная рассказом графа, — как вообще такое возможно?

— Война всегда ужасна. Во время войны даже самые светлые и правильные маги теряют всякий моральный облик. Что уж говорить про обычных людей, — Адриан отпил вина, — это грустная история.

Софи молчала. Она думала, какое счастье, что ей не довелось пережить войну, не довелось испытать все её тягости и невзгоды. Думала о том, насколько граф старше и опытнее, чем она, о том, какие испытания выпали на его долю и долю клана, и как должно быть обидно в мирное время испытать то, что они пережили. Думала о том, что люди не способны оценить силу духа первородных, которые не сдаются, несмотря ни на что.

Адриан тоже молчал. Каждый думал о своём.

Софи поднялась с кресла и подошла к инструменту. В доме её приёмного отца был такой же. Кто-то из домочадцев научил её играть на нем. Она подняла крышку и наугад нажала несколько клавиш. Пианино звучало чисто, оно явно было в рабочем состоянии. Софи пододвинула стул и начала наигрывать одну мелодию, которой её научили в гильдии. Пальцы сами собой скользили по клавишам. И музыка лилась по комнате, выражая всю боль и страдания сердца. Последний аккорд замер. Руки Адриана легли ей на плечи.