Книга Путь попаданки. Книга 1, страница 24 – Инесса Иванова

Не вернусь. Конечно, гранд, потому что вы убьёте меня по дороге по приказу фаворитки.

Спала я в ту ночь неважно, несмотря на отвары Ирен, мне всё чудилось, что наёмный убийца подкрадётся среди ночи.

Герцог видел, что я не так покорна, как он ожидал, так к чему ждать подходящего случая? Здесь в моей смерти могут обвинить слуг или коменданта. Мол, не хотели отпускать королеву.

Бред, но мне было так душно, будто кто-то уже накинул мешок на голову. Ирен приходилось подать влажный платок, чтобы я могла вытирать себе лоб и руки. Сплитов пока ещё не придумали, а задействовать кристаллы охлаждения в этом Богом забытом месте никто не считал нужным.

Клопов в постели нет, на том и скажи спасибо!

Я встала и прошла к столу, на котором лежала Библия. Ради развлечения, а первый раз сработало, я загадалажелание вернуться в свой мир, и чтобы герцог меня не убил.

Открыла наугад страницу и прочла сверху: «Только Он — твердыня моя, спасение моё, убежище моё: не поколеблюсь более».

Не знаю, как это работает, но похоже на совет — держись, девчонка, герцога. Ищи, как перетащить его на свою сторону.

Удивительно, но как только я получила предсказание, так заснула спокойно.

А рано утром меня разбудили отборные ругательства, доносящиеся с улицы через открытое настежь окно.

Я накинула ту самую мантию, отороченную мехом горностая. Моё наследство, кстати.

Король был скуп или не считал нужным тратиться на супругу. А кузен не оплошал: снабдил Бланку богатыми дарами и платьями, часть из которых пропала.

Должно быть, фаворитка себе забрала.

Бланке объявили, что они испортились, та и слова возразить не посмела.

У меня возникло желание прибить эту фаворитку при встрече. Надо только дожить до этой самой встречи!

А ругательства, произнесённые птичьим голосом, тем временем становились всё смачнее и витиеватее. Я даже половины из них не слышала ранее.

Выглянула из окна, выходившего в ту часть внутреннего дворика, в которую не захаживали посторонние. Здесь была небольшая лужайка и цветник со скамейками.

И увидела забавную картину: попугай герцога сидел на шесте с жёрдочкой, воткнутых в землю прямо в клумбе, рядом стоял сам герцог и смеясь, подавал ему очищенную ботву от свёклы или от моркови, из окна было не очень видно. И время от времени, когда птица ругалась особенно изощрённо, то и очищенный орех. Вероятно, миндаль. Он был здесь невероятно дорог, не каждый аристократ мог себе позволить такое лакомство.

Поодаль с видом телохранителя или бандита, готового прирезать прохожего, держался слуга герцога, Хьюго.

— Вы специально учите птицу ругаться под моим окном? — крикнула я, не удержавшись от подобной наглости.

Я, может, в последний раз, сплю в кровати, а не под открытым небом, и тут он мне покоя не даёт!

— Ваше величество, я не знал, что это ваше окно.

Герцог сначала закончил кормить птицу, потом повернулся ко мне, слегка поклонился (не привык гнуть спину, ага) и с насмешкой, уже ставшей мне привычной, глазел на скромный вырез моей рубашки.

Только тут я поняла, что наклонилась, и мужчинам снизу видно больше, чем позволено. Особенно в четырнадцатом веке.

— Может, вы спуститесь, ваше величество? Я вас познакомлю, и вы сами убедитесь, что Сирус — птица воспитанная, хоть и может позволить себе лишнее крепкое слово.