Онлайн книга «Венец безбрачия»
|
Если в день представления королю парными костюмами мы привлекли множество взглядов, то изумрудный шёлк, расшитый обрамлёнными в золото янтарными кабошонами и подчёркнутый таким же ярким костюмом Леона привлекал к себе слишком большое внимание: на нас с мужем смотрели, о нас явно сплетничали и далеко не все взгляды были доброжелательными. Впрочем, после танца с его величеством, когда он достаточно громко похвалил мой туалет, фыркнуть в нашу сторону не посмел никто. На самом деле бал оказался вовсе не таким весёлым местом, как мне представлялось раньше. Духота, не самые приятные запахи, а особенно – ширмы, поставленные по углам, за которыми скрывались туалетные слуги с горшками – всё это изрядно портило настроение. Но если не обращать внимания на эти мелочи - всё прошло замечательно. Я с удовольствием пообщалась с госпожой Ангеликой в перерывах между танцами, а когда решила отдохнуть и пропустить пару,то компанию мне составила её матушка, вдовствующая баронесса Корнелия Бредфорд. Женщина она была простоватая, очень добродушная, и именно из её болтовни я и узнала, каким образом Генрих Клинген оказался женихом столько решительной особы, как баронетта Ангелика: - …такой негодяй! Пока муж мой жив был – и в гости к нам приезжал, и с женой его покойной мы в наилучших отношениях были. А как мужа моего не стало, – баронесса торопливо перекрестилась и вздохнула... – Так и покоя нам от этого Краузе не стало. В спор он кинулся из-за земли возле ручья: дескать, муж мой покойный на время эту землю брал ещё у его родителя. А как же на время брал, если за эту самую землю он моим приданым расплатился?! И по всем бумагам двадцать с лишним лет эти земли Бредфорду принадлежали, а только он и слушать ничего не хотел! – баронесса возмущённо попыхтела и поджала нижнюю губу, вспоминая причинённые ей обиды. Тут подоспел Леон и принёс нам с баронессой по бокалу сладкого напитка, сваренного из шиповника и мёда. Баронесса жадно сделала большой глоток, а муж присел рядом со мной, стараясь не мешать нашей беседе. – И никто из соседей не заступился… – пожаловалась вдова. – Вроде и знали, что я в своём праве, а только исвязываться с Краузе никто не хотел. Глаза отводили в сторону, да призывали помириться. А как же помириться, если он грабежом промышлять начал?! Вот тогда дочка меня и надоумила мэтру Хофману написать. Ну, дело же это не быстрое, а баронишка этот уже на лугу у ручья и скот свой пасти начал! И никто этакого безобразия не пресекал! Так уж мне обидно было – не пересказать! А потом с письмом от графа приехал господин Клинген. И такой-то душевный господин оказался, дай ему бог здоровья, и во всё-то вник, и во всём разобрался, и бумаги все просмотрел, и к барону Краузе самолично ездил! Так уж я господину Клингену благодарна была – не передать. И даже соседи, кто глаза отводили в сторону, надумали к нам в гости заехать. И Брехты приехали с дочерьми, а через день – барон Дельбрюк сына своего привёз. Вроде как, госпожа графиня, по делу они мимо ехали, – баронесса слегка усмехнулась, показывая, что ни в какие дела не поверила. Баронесса ещё некоторое время вздыхала, вспоминая обиду, и мотнула седой головой так, что даже букли, обрамляющие круглое лицо, вздрогнули от возмущения. |