Книга Венец безбрачия, страница 22 – Полина Ром

- Я так понимаю, мэтр Маттео, что ни один нормальный хозяин, желающий взять жену, на такие условия, как у баронета Эттингена не согласился бы?

- Никогда в жизни не согласился бы! – подтвердил мэтр.

Теперь мне стало совершенно ясно, почему именно этот боров станет моим мужем - мамаша вырвала себе клок из моего приданого, выбрав такого мужчину, у которого нет ничего своего. Потому баронет и согласился вернуть ей часть приданого после свадьбы. Мамаша и барон искали друг друга и нашли.

- Я слишком неопытна, чтобы во всем разобраться, – я жалобно посмотрела мэтру в глаза и тихонько спросила: - А если я в храме скажу «нет»? Вот упрусь на своём, и скажу – нет!

Мэтр неуверенно пожал плечами и пробормотал:

- Как это – нет?

- Очень просто. Что мне в этом случае будет угрожать?

Управляющий совсем растерялся. Похоже, такой уровень непокорности родителям его шокировал. Он о чем-то задумался, несколько раз в процессе этих самых дум глянув на меня почти с испугом, а потом забормотал вслух, явно пытаясь привести мысли в порядок:

- Если, например, в монастырь вас отдать… Так ведь монастырь приданое полностью стребует, до последней медяшки! Да еще и за долги спросит… Если вас совсем замуж не выдавать… Так оно тоже – ничего хорошего. Разговоры среди соседей пойдут гадкие, да и вообще… Единственное, что можно…

- Что можно? – поторопила я мэтра.

- Если вы прямо откажетесь от баронета, да еще и на публике, во время свадьбы… Ну, госпожа Софи, тогда матушка ваша может сможет вам любого жениха назначить.

- Что значит – любого?

- А то и значит! Может и совсем нищего найти, а может и самого подлого сословия! Ну-ка, каково это вам будет за селянина замуж идти?! Или вообще объявит вас душевно больной…

В общем и целом, разговор с управляющим никакого выхода мне не показал. Мне одинаково сильно не хотелось становиться женой Эттингена, но точно так же мне не хотелось обрести славу сумасшедшей и просидеть всю жизнь взаперти в какой-нибудь подземной комнате монастыря.

Почему-то именно на балу, где я сидела в окружении сплетничающих тёток, реальность этого мира стала мне казаться более настоящей. Эти совершенно чужие женщины, изначально напоминающие мне о старых исторических фильмах, приобрели черты вполне себе живых людей. Более того, госпожа фон Венос своими словами, столь явно содержащими второй смысл и насмешку, напомнила мне мою первую и единственную свекровь. Та тоже любила обвинять меня в пьянстве собственного сына, каждый раз заявляя что-то типа: «У хорошей жены муж и пить не будет, и налево не пойдёт. Это ты его довела!».

Умение обвинить пострадавшую сторону или грубо насмехаться над ней – слишком уж человеческая черта. То, что я не в сказку попала, понятно было с первых дней. Но вот эти мелкие и мерзкие вопросики на балу как будто ткнули меня носом в гадость этого мира. Очень чётко оформилась внутренняя мысль: «Бей лапками, Соня! Иначе во второй жизни ни семьи, ни счастья не получишь...».

Я пробовала поговорить о предстоящем бракосочетании с муттер. Похоже, за долгие годы она привыкла к полному безволию и покорности Софи. Она разговаривала со мной как с маленьким ребёнком, надменно и не слишком дружелюбно, совсем не принимая во внимание мои слова и доводы. Даже то, что я отказалась заплатить за специи и платье для сестры, а ей самой плеснула в лицо... Даже это она сочла не умышленным бунтом, а этакой предсвадебной истерикой.