Книга Подводная конкиста, страница 67 – Вита Марли

Эстебан тихо рыкнул. Тланчана была права и за это хотелось уколоть её едким сарказмом. Пришпилить побольнее, сказануть что-то эдакое, чтобы бестия разобиделась. Глядишь и самому полегчало бы… Лишь из любви к ней, пустившей корни в его истерзанной душе, Альтамирано не позволил себе выплеснуть накопившиеся раздражение и усталость.

Моряк глубоко вздохнул. Смотрел, как стежок за стежком скользила окровавленная нить и лоскуты соединялись неровным гребнем.

— Хороший ты человек, — убрав иглу в сторону, заключил Ицамна. — Раз столько тланчан отважились прийти на помощь, значит они глубоко уважают тебя. Считают своим.

— Без меня тендер не пройдёт и пол-легуа, — фыркнул квартирмейстер. — Но имей они сотню кораблей и сотню капитанов, способных ими управлять, стали бы они помогать чужеземцу?

Целитель промыл рану ещё раз, затем завернул компресс на основе охры и наложил на шов. Из желтой охры, смешанной с мелом, путем прокаливания тланчане получали едкую известь. Такая охра была неудобна в живописи, не годилась для нанесения рисунков, зато вполне подходила для процедур дезинфекции.

— Хороший вопрос, человек, — добродушно кивнул лекарь. — Однако так можно говорить о ком угодно. Станешь ли ты выполнять работу для прежнего господина, если другой работодатель пообещает вдвое больше? Придёшь ли ты проведать меня, старика, когда глаза мои перестанут быть зоркими и больше я не смогу врачевать? Прогонишь ли ты того говорливого мальчишку, если станешь богатым вельможей с тысячей верных тебе слуг? — намекая на Аапо, Ицамна кивнул на выход.

Старик велел квартирмейстеру самостоятельно держать компресс, а сам принял из рук тланчаны чистое полотенце.

— Возможно, тебе кажется, что ты знаешь ответ, но не спеши. Иногда самый верный муж в одночасье бросает свою семью, а самый трусливый разгильдяй жертвует жизнью и совершает храбрый поступок. Порой мы не знаем самих себя, а ты хочешь разгадать мотивы товарищей. Всё на свете ведает один Тлалок.

Эстебан прикрыл веки. Вдох-выдох.Боль отступала, ослабевала злость, но впереди всё равно оставалась зыбкая неизвестность.

— Мой дед считал, — продолжил Ицамна, — что Тлалок живёт среди нас. Не в океане, как огромный кит, а здесь, на этой земле. Он говорит с нами, испытывает нас, даёт нам знаки и дарит знамения. Он задаёт нам вопросы и направляет наши мысли в нужное русло.

— Разве не один великий тлатоани имеет честь говорить с ним?

— Выходит, что нет.

— Тогда почему никто до сих пор так и не узнал его, раз он свободно разгуливает по вашим землям?

Прежде чем ответить лекарь пристально посмотрел на Эстебана. Как будто прикидывал, стоит ли вообще делиться с испанцем своей мудростью.

— Потому что в мире, где у каждого есть два имени, потеряться нетрудно. — в конце концов изрёк старик.

Эстебан ничего не понял. Озадачился. Посмотрел на Иш-Чель, но и на её лице не промелькнуло проблесков озарения.

— Оставайся здесь до утра. — усмехнувшись, Ицамна любезно указал жестом на циновку, где когда-то спал сам испанец. — За тобой нужно приглядывать, в любой момент может начаться жар.

С этой лачуги начался его, Эстебана, путь. С тех пор прошло не так много времени, но по ощущениям — целая жизнь.

— Нет, благодарю, — тряхнул головой Альтамирано. — Сегодня я буду спать на корабле. Слишком много работы.