Книга Мятежник, страница 72 – Вита Марли

— Очень. Очень огорчил. И я не поняла, — спросила я, по хозяйски выгнув бровь, — кто разрешил тебе трогать меня руками?

— Виноват! — Эолис резко сложил ладони перед собой и склонил покаянную голову.

О, высшие силы, да он же почти мурлыкнул от удовольствия! От этой незатейливой фразы.

Его поза была покорной, но в глазах плясали озорные искорки. Он наслаждался этой игрой, каждым моим словом, каждым жестом. И это возбуждало.

— Подними голову, — велела я, стараясь сохранитьсуровый тон. — И запомни раз и навсегда: можешь касаться меня только тогда, когда я это позволю. Понял?

— Да, моя королева, — прошептал Эолис, глядя на меня снизу вверх.

Ух, и жарко же я натопила печь!

Капля пота покатилась вниз к ложбинке между грудей. Пришлось встряхнуть ворот сорочки, сдуть прядь со лба. Волнение смешанное с предвкушением и страхом неловкости танцевало контрданс.

Иллюзионист должен быть хорошим лицедеем, а смогу ли я перевоплотиться? Не осудит ли Эолис, если выйдет плохо? Быть может он, обученный «поклоняться», направит меня. Подскажет. В конце концов я, физически более слабая, не смогу серьёзно навредить ему. Только если рассмешить некачественной игрой.

Коснувшись рукой его седых прядей, я ощутила легкую дрожь, пробежавшую по его телу. Тогда, намотав волосы на кулак, слегка оттянула голову, вынуждая посмотреть мне в глаза. Затем, наклонившись, прошептала на ухо:

— Может быть, я позволю тебе искупить вину. Но это будет нелегко, мой Эолис. Придется постараться, чтобы заслужить прощение. Очень постараться.

Его узкие зрачки расширились, стали размером почти с человеческие.

— Любой приказ, — хрипло прошептал он.

Отпустив волосы, жестом велела ему поднялась с колен. Мне нравилась эта эфемерная власть, возможность контролировать.

— Сядь сюда, — похлопала по мягким шкурам. Эльф сделал шаг вперед, оказавшись в непосредственной близости и плавно опустился рядом. — Разденься медленно. Очень медленно.

Зря приказала. Это представление оказалось не для нежных ливенорских (замужних) дам…

Тонкие пальцы любимого скользнули к завязкам рубашки, распуская их с нарочитой медлительностью. В представление он вплетал элементы танца. Не тряс животом, как его товарищи, но рисовал лёгкие волны. Это выглядело естественно, словно он так раздевался всегда.

И красиво. Очень. Очень красиво.

Ткань бесшумно упала на пол, обнажив безупречное тело, руки потянулись к штанам. Сухой живот, перевитые канатами мышц руки, жилистая шея с пульсирующей веной, требующая моего укуса… Каждая линия — воплощение силы и грации. Каждое движение — годы тренировок.

В печи потрескивал огонь, свет флуоресцентного кристалла играл на коже оранжевыми бликами. Эолис сделал взмах головой и волосы, зачёсанные на одну сторону, открыли половину лица.

Когдаон добрался до штанов, замер в ожидании приказа.

— Подожди, — сказала я, положив ладонь на его грудь — Присядь рядом.

Грудь под моими пальцами вздымалась часто. Вверх-вниз. Когда дроу повиновался, я села верхом и, не удержавшись, прикусила его за шею.

— С-с-с-с, — зашипел любимый, но я приложила палец к губам.

— Сначала выслушай, что я хочу сделать… Если ты не согласен с чем-то — скажи. Мне важно знать, когда тебе не нравится. Каким образом я смогу понять это?

— Мой рот… — Эолис кашлянул в кулак. — Ты заставишь меня молчать?