Онлайн книга «Право на жизнь»
|
Тьма рядом всколыхнулась, и соткался светлый силуэт, который протянул к ней руку. «Здравствуй, суженая. Жаль мне, что при таких обстоятельствах встретиться нам пришлось», — этот голос был однозначно мужским, да и силуэт выглядел широкоплечим и узкобёдрым — явно не женским. «И про парней, да суженого я тебе больше словечка не скажу, — продолжил стенать тот, более тонкий и невидимый, голосок. — Пусть хоть „старой девой“ прослывёшь! Мы же душа в душу жили. И на кого ж ты меня покинула, тут оставила. Бабушка Белава ох как расстроится, если я одна вернусь… Да и вернусь ли я, коли с тобой к Хозяйке Бейлор пожаловала», — эти причитания невообразимо раздражали, Юля пыталась услышать, что говорит ей силуэт, от которого исходило приятное тепло и как будто песня без слов, а речитатив Добрынки сильно сбивал. Юля вспомнила. Точно! Добрынка… Её младшая сестра-сирина! Почему она слышит её голос? И, значит, вот куда гривна подевалась! А ведь Юля всё перерыла, думала, мало ли где она её потеряла среди пещер или в снег где-то упала. Она даже ритуал поиска начала изучать по записям Оляны, чтобы свою пропажу отыскать, а оно вон как оказалось! И чего это с Добрынкой? Переходный возраст, что ли? Как она должна была эту гривну носить «с уважением»? Кланяться каждый раз или молитвы читать? Непонятно! «Возвращайся ко мне…» — снова раздался мужской голос, и Юля спохватилась. А это кто такой? И куда это ей возвращаться «к нему»? Она пристально посмотрела на светящийся силуэт и внезапно вспомнила, как целует Яровзора! Что? Это вообще как? Неужели это он её зовёт? А её случайно Ожега не убила⁈ А то какая-то подозрительная это тьма вокруги голоса… Неужели она в чём-то вроде Лимбо? На мироустройстве им рассказывали, что кроме Яви, Нави и Прави есть ещё несколько миров, и один из них тот, где могут оказаться заблудшие души, что-то вроде над-мира, где обитают лишь призраки и воспоминания. Она теперь что? Лишь воспоминание? Юля поддалась кратковременной панике и заметалась. Теперь тьма вокруг уже не казалась безопасной, мягкой и спокойной. Мужской силуэт всё ещё тянул к ней руку, и Юля поспешно за неё схватилась. Яровзор это или нет, но Юля решила разбираться с проблемами где-нибудь в настоящем, а не оставаться непонятно где в подвисшем состоянии облачка. Она как будто нырнула внутри силуэта и… Очнулась. — Княжны-то без тебя разъехались-разлетелись, по разные стороны разошлись, думы думают, да всё нерадостные. А злодей-то так и не пойман, всё злодействует, окаянный! Ты вернись да расскажи, кто посмел злоумышлять да промышлять недоброе. Я верну тебе и летник, и гривну, чтобы хранила тебя да оберегала впредь. Ты только возвращайся. К нам. Ко мне, — услышала и увидела Юля самозабвенные завывания сестры. Значит, это ей точно не пригрезилось. Стоило пошевелиться, как заплаканная Добрынка кинулась к ней. — Юлка! Ты как? В порядке? Юля кивнула, оглядывалась по сторонам. Она лежала в полумраке большой пещеры, освещённой магическими факелами. Вокруг неё был широкий «закуток» из ширм. Рядом Добрынка, в ногах — чернокожий парень, которого она даже сразу и не заметила, а заметив — успела испугаться, так как тот почти сливался со стенами в плохо освещённом помещении, и одежду тоже предпочитал тёмную. Из-за ширмы к ней вышли Ягира, Матара Ойя — соседка по блоку пещер в общежитии у девчонок, и ещё один незнакомый парень, который терялся на фоне поднявшегося, видимо, с колен чернокожего здоровяка. Тот оказался высоким и мощным, как актёр, который ещё в «Зелёной миле» снимался, правда, с оттенком кожи гораздо темнее, похожий на тот, что у Матары — эбеновый, то есть угольно-чёрный. |