Книга Бархатные листопады, страница 14 – Анна Снегова

…И в этот момент раздались какие-то звуки снаружи.

Девичий голос приближался к конюшне, беспечно напевая какую-то глупую простонародную песенку про любовь пастуха и пастушки.

Я испуганно вскинула взгляд на Эйдана. Сейчас сюда войдут! И увидят меня — зарёванную, опухшую, растрёпанную, — в крайне компрометирующей обстановке рядом с посторонним мужчиной. В довершение всех бед как-то слишком быстро успел сгуститься вечерний полумрак.

«Юная мисс Клейтон в объятьях грязного конюха разбивает надежды любящих родителей на удачный брак».

Примерно такой заголовок всех утренних газет промелькнул в моей голове в эти доли секунды.

— Сюда.

Эйдан очнулся первый. Схватил меня за локоть и втолкнул в ближайшее пустое стойло. Следом зачем-то вломился сам, захлопнул дверцу и быстрым движением закинул в петлю железный крюк.

Меня всем телом прижал к створке, заставив распластаться по твёрдым доскам.

— Да что вы…

…себе позволяете, хотела сказать я.

Но не успела.

— Тш-ш!

Мой рот бесцеремонно зажала жёсткая и горячая мужская ладонь. Чёрные глаза встретились с моими. В тесном, упоительно пахнущем сеном полумраке чужие глаза сверкнули весельем.

Я дёрнулась всем телом и, возмутившись до глубины души, когда меня снова никуда не пустили, изо всех сил ткнула кулаком, куда пришлось.

Где пришлось, оказались сплошные каменно-твёрдые мышцы, и мой удар закончился только тем, что я чуть не взвыла от боли в костяшках пальцев.

Другая жёсткая ладонь перехватила моё запястье и не позволила дальше безобразничать. Ловушка захлопнулась. Я теперь знала, как чувствует себя птичка, попавшая в силки.

— Мистер Эйда-а-ан! Вы здесь? — зазвенел кокетливым колокольчиком женский голос.

Полли.

Какого чёрта я дала ей отгул⁈

— Где же вы? Я хотела узнать, как вы устроились. Не нужно ли вам чего?

Да уж. Если она застукает нас в таком положении, и впрямь стыда не оберёшься. Я замерла и прекратила трепыхаться.

В чёрном взгляде мелькнуло одобрение. Чужая клешня на моём запястье слегка разжалась и стала держать аккуратнее. Большой палец прошёлся украдкой по коже вдоль часто бьющейся венки, погладил.

Вторая ладонь освободила мои губы. И осторожно легла на талию.

Взмах моих ресниц. Я смотрю в лицо этому человеку — на резкие черты, жёстко очерченные тенью, и падаю, падаю, падаю в глубокий чёрный взгляд, в котором почему-то не осталось ни капли смеха.

Это всё не так. Всё по-другому. Почему я не замечала? Он пахнет не только сеном.

Терпкий запах мужской кожи отравленным вином вливается в моё тело и заставляет опьянеть.

Окружающее пространство смазывается, уплывает, тьма заливает весь мир, мы — часть этой тьмы. Все запахи, цвета и звуки за пределами крохотного зачарованного круга уносит от меня этим странным колдовством, они исчезают, мне больше нет до них абсолютно никакого дела.

Полли ещё говорит что-то слегка обиженно, но я ничего не слышу.

Кроме шума крови в ушах.

Сердце бьётся так, что мне кажется, он услышит его тоже.

Я раньше не понимала, когда в книгах писали о таком. Недоумевала — неужели у всех этих нежных барышень повально аритмия и сердечная недостаточность? Или они, бедняжки, страдают анемией пополам с гипертонией, что без конца то бледнеют, то краснеют? А может, их кавалеры не уделяют должного внимания гигиене, что у дам без конца подкашиваются ноги в их присутствии?