Книга Бархатные листопады, страница 63 – Анна Снегова

— Выкройки, — подсказала я.

— Что вы придумываете такое… — растерянно произнесла мама, когда мы её за руки протащили через вертящиеся стеклянные двери со звякнувшим колокольчиком.

Тоненькая темноволосая мадам с родинкой над верхней губой немедленно, просияв, поднялась нам на встречу из-за прилавка с сантиметровой лентой на плече. Весь прилавок был завален нитками, лоскутками ткани и расчерченными листками. Рядом с ней суетились две дочери-подростки, похожие на неё как две капли воды, близняшки.

— Да кому это будет интересно, — как заведённая повторяла мама, проходя мимо длинного ряда манекенов, уставленных вдоль стены. На которых оживали её собственные идеи. Её мечты, которые она не осмеливалась себе позволять. Её фантазия и её зоркий глаз, её талант и чувство вкуса.

В конце концов, положа руку на сердце, то платье цветабедра испуганной нимфы было очень даже ничего. Вон какой животворящий эффект тогда оказало на моего без пяти минут мужа.

— Ещё как будет, — хмыкнул Эйдан, проходя вслед за нами вместе с Джесс, которую он вёл за руку. — Учитывая, что мы дали объявление во все газеты.

— Вы сделали… что⁈ — воскликнула мама.

Ох, как бы мы не перегнули палку. Боюсь, сейчас понадобятся нюхательные соли. Или лёд — для нас с Эйданом, потому что у матушки был такой вид, словно она собирается нас поколотить.

Но тут снова звякнул колокольчик.

— Простите! Здесь шьют самые лучше в столице платья от самой графини Клейтон? — прощебетала высокая блондинка в меховом манто, благоухающая духами на километр вокруг себя.

— Здесь, здесь! — просияла я. И прежде, чем матушка вставила хоть слово, я тут же кинулась к первой покупательнице. — Эта леди — настоящая волшебница! Удивительно точно определит цветовую гамму, подходящую каждой девушке! Её платья даже способны изменить судьбу! Попробуйте! Мне после такого платья предложение сделали.

— Правда⁈ — глаза блондинки засияли как две звезды.

— Пойдём, пока нас не убили… — прошептал мне на ухо муж. И тихонечко подтолкнул меня к выходу.

Мы вышли за дверь с Джесси, оставляя моих родителей внутри.

Я ещё минуту простояла на темнеющей мостовой, любуясь тем, как алеют щёки моей матери, пока она объясняет что-то блондинке на выкройках. Как прикладывает к её плечу то один, то другой отрез. Как постепенно входит во вкус, и вот уже всё летает, и девочки-помощницы бегают туда-сюда, высунув язык, подчиняясь её властным жестам. А отец сидит в уголке на колченогом стуле, и тихо любуется своей красавицей-графиней, которая вмиг будто помолодела на двадцать лет.

Будь счастлива, мамочка!

Я рада, что теперь ты тоже знаешь, как здорово бывает расправить крылья и забыть, что у всякой уважающей себя благородной птицы должна быть своя благоустроенная клетка.

* * *

Муж упирался, но первого сына я назвала Кристофером. В конце концов, всякий раз, как у нас случались размолвки, у меня был железный аргумент: «ты мне должен». Он вспыхивал, сердился, но в конце концов так или иначе сдавался на мою милость.

Конечно, у моего мужа был и оставался довольно взрывной характер.

Но мы стоили друг друга.

И даже если ссорились порой по пустякам…положа руку на сердце, иногда мы делали это исключительно с целью потом жарко помириться.

После рождения Кристофера мне вздумалось вернуться к своим занятиям на фортепиано.