Книга Цветок на скале, страница 175 – Наталья Машкова

— Я не знал. Он не явился ко мне ни разу с начала войны. В тех отчётах, что я получал, меня заверяли, что с ним всё в порядке. Идиоты! И воевал он эффективно. Откуда же мне было знать?

— Действительно, откуда?

Король не обратил внимания на насмешку. Его прорвало. Может быть, он пожалеет о своей откровенности. Вероятнее всего, но остановиться сейчас он не мог:

— Я понял только тогда, когда он явился ко мне сам. Кстати, вскоре после того, как ваш договор был завершён… Каким он был тогда?

— Вы хотите, чтобы я обсуждала своего любовника с вами, Ваше Величество? — откровенно изумилась Альтея.

— Он не был любовником! — заявил король, упрямо сдвинув брови.

— Кем же он был? — улыбается княгиня.

— Между вами был договор. Он использовал вас. И всё.

— Он использовал меня, а я его, Ваше Величество. Разве не так же строятся ваши отношения с любовницами? Только в вашем случае, выгоду получают их отцы и братья. Слышала, что вы известный любитель невинныхи наивных дев.

Король нахмурился. А Альтея продолжала:

— И почему вас вообще так беспокоят наши отношения с вашим братом, Ваше Величество?

— Может быть потому, что я сам хочу оказаться на его месте, дорогая Альтея? Вы ведь поняли это по намёкам, что были в письмах?

Тай недоверчиво разглядывает короля:

— И зачем вам это нужно, Ваше Величество?

— Это мы обсудим на балу через несколько дней. Наденьте для меня что-нибудь эльфийское и вдохновляющее. А пока — рутина и работа!

Со следующего же дня, утром, началась работа по обсуждению условий договора между Дармером и Гарнаром, касаемо объёмов поставок магических кристаллов и цен на них. И леди Гарнарская обзавелась ещё одним говорящим прозвищем, в придачу к Северной Стерве: Северное Чудовище. Так стали звать её советники короля, конечно, предварительно оглянувшись вокруг, и тихо, между собой.

Она оказалась похожей на осу: такой же прилипчивой, надоедливой и так же больно жалила, когда бывала чем-то недовольна. Кроме того, что она оказалась мастерицей слёту выдумывать такие острые, едкие комментарии и характеристики советникам и их действиям, что они, непостижимым образом, расходились цитатами по дворцу, она ещё и считала в уме быстрее, чем секретари успевали записывать эти большие числа.

Она помнила всё, подлавливала седовласых мужей на хитрости так легко, будто они были детьми. Была неуступчива и невоздержанна на язык. После того, как один из советников, потеряв последнее терпение, указал ей на то, что она ведёт себя недостойно леди, она "на бис" выдала такую конструкцию, что благородные лорды осели на своих стульях, а охрана у дверей одобрительно заворчала, признавая искусство сквернословия княгини.

После этого советники пришли жаловаться к королю. А он слушал их скулёж и испытывал недостойное, мстительное удовольствие от того, что нашёлся кто-то ещё более занудный, придирчивый и беспринципный, чем они. Наконец, он сам и все, у кого эти пиявки годами пили кровь, отмщены. Спасибо, леди Гарнар!

Внешне он, конечно, никак не проявил своих чувств. Лицемерно сетовалал на поведение леди и указывал на то, что она гостья и дама, хоть и сомнительного, как оказалось, воспитания. Что договор с Гарнаром безмерно важен. И что, нет, он сам слишком занят, чтобы постоянно участвовать в обсуждениях.