Книга Проклятие прабабки. Книга 1, страница 78 – Анна Чернышева

Тётушка Елена Петровна сидела без перчаток, руки теребили вышитый легкий платочек, которым она то и дело утирала стекавший со лба пот. Она была из той породы женщин, которые к старости полнеют, но с удовольствием носят свои новые формы. Серый цвет необыкновенно шёл к ее светлым глазам. В пасмурную погоду они выглядели серебристыми, ав солнечную — как небо, разбавленное водой в несколько раз. Тёмные волосы были убраны под шляпку, которую она надела, готовясь к выходу. Руки её нервически что-то теребили. Вот она положила платочек в собственный жемчужный ридикюльчик и взяла с покрытого белоснежной скатертью стола веер. Обмахнулась разок-другой и снова положила на стол.

Елена Петровна отчего-то заметно нервничала, но причины её состояния я не знала. Я в принципе не участвовала в происходящем, а как будто смотрела фильм, где от меня ничего не зависело. В Танином теле хозяйничала сама Таня, а я была лишь бесправным гостем, о котором не догадываются.

Но вот поезд, наконец, начал прибывать на станцию в Вольске. Нарядный деревянный вокзал, щедро украшенный затейливой резьбой, красиво возвышался над платформой. Локомотив сбросил ход, на перроне появилось много народу. Грузчики, извозчики, крестьянки с корзинками, укрытыми чистой тканью. Наконец, вагон качнулся, отпрянул назад и мы встали. Приехали.

Служащий в железнодорожной форме открыл нам дверь, подал руку, и тётушка первая вышла на перрон.

Я вышла следом и, не сговариваясь, мы вместе вдохнули живительный деревенский воздух. После суматохи Петрограда, устрашающих слухов, громких известий об отречении императора и страха о будущем я (или Таня?) впервые с удовольствием огляделась вокруг. Провинциальный городишко жил свою жизнь так, будто и не было никакой революции, и не висела судьба огромной страны на волоске. Всё также сновали люди, грязные мальчишки, худые коты сидели то тут, то там, грея свои спины на солнышке. И удушающая жара вагона наконец-то сменилась приятным ветерком, дарящим облегчение. Тётушка пошла к начальнику станции, просить извозчика до имения. Я посеменила следом.

Спустя полчаса мы усаживались в старый дилижанс, и Елена Петровна отрывисто командовала, как получше закрепить наши чемоданы.

Наконец, мы зашли в кондитерскую напротив вокзала, чтобы запастись в дорогу перекусом. Я, признаться, итак уже была голодна, поэтому упросила тётушку взять мне порцию побольше. Дородная кумушка в чистом накрахмаленном переднике завернула нам с собой два пирога с картошкою и мясом, французские круассаны и дюжину пирожков с капустой и грибами. Подала нам по кружке лимонада, а с собой дала стеклянную бутылку с холодным чаем. Здесьвсё также было изобильно и не чувствовался дефицит продуктов, который уже брал за горло жителей столицы. Никаких «хвостов» — очередей за продуктами, и цены вполне себе сносные. Я вздохнула. Так хорошо было наконец приехать домой. Тем более по такому поводу, который уже должен был ожидать меня в деревне.

Наконец, все приготовления были закончены, мы уселись в дилижанс и приготовились к долгой дороге. По пути поели вкуснейшую выпечку, а потом я опять задремала. И очнулась только тогда, когда за изгибом дороги появился родной дом в лучах закатного солнца. Золотистый свет окрашивал стволы яблонь в медовый цвет, зелёные листочки просвечивали на солнце. Весь дом, выкрашенный в янтарно-жёлтую краску с белыми наличниками окон и дверей, словно плыл в пыльном мареве тёплого майского вечера. Пахло скорым летом и ожидаемой беззаботностью.