Онлайн книга «Любовь по заказу»
|
Идея понравилась, и вскоре Мэдисон приняли на работу по раздаче рекламных брошюрок проезжающим. На главной улице установили светофор, а рядом – старую будку. Когда машины останавливались на светофоре, Мэдисон протягивала водителям брошюрки. Казалось, все просто, и работа только по выходным, во время более оживленного движения. Но слишком много мужчин, настроившихся на приятный отдых, начали преследовать красавицу. Шерифу пришлось дать двух своих помощников для охраны девушки. В итоге решили, что безопаснее поставить на въезде в город плакат с фотографией Мэдисон. Для нее все это было довольно неприятно, но ей требовались деньги на лечение матери. – А почему ты приехала в Нью-Йорк? – спросила Элли. – Городской совет считал, что город мне чем-то обязан. Все хотели, чтобы я стала моделью. Мэдисон не рассказала о том, что ей высказала в гневе дочка священника. Она завидовала красоте и уму Мэдисон, к которой сразу же проникались симпатией люди. Завистница открыла Мэдисон тайну, которую ей не полагалось знать. Городской совет действительно выделил деньги, чтобы послать Мэдисон в Нью-Йорк. Если она прославится, Эрскин появится на карте… Но отец девочки, священник церкви, понимал, что этих денег недостаточно. Она «случайно» взяла трубку параллельного телефона, когда ее отец набирал номер, и услышала детский голос: – Дом Мэдисонов. – Позови, пожалуйста, папу. Через минуту к телефону подошел мужчина. – Да? – Вашей дочери срочно нужно десять тысяч долларов. Пришлите их мне в церковь. Вы помните имя и адрес? Помолчав, мужчина ответил: – Да, помню. Раздался щелчок, и связь оборвалась. Элли почувствовала, что Мэдисон о чем-то умалчивает, и забросала ее вопросами. Но красавица только улыбалась, как Мона Лиза. – Лесли, а кого ты бросила у алтаря? – сменила она тему. Танцовщица попыталась сделать грустное лицо, но ее глаза светились счастьем. – Алан очень разозлился… Все это так неприятно… – Лесли уставилась на свои ногти. – Мне уже двадцать один, пора выйти замуж и начать рожать детей… – Но ты хочешь узнать настоящую жизнь, – вдохновенно предположила Элли. Лесли кивнула, а Мэдисон поинтересовалась: – У тебя есть его адрес? Может, мы с ним могли бы… Все тотчас развеселились. – У нас уже есть один палач и одна жертва, – Лесли вопросительно посмотрела на Элли. – А кто ты? – Никто, – быстро ответила Элли. – Я с детства мечтала стать художницей. Самым желанным подарком на Рождество или на день рождения для меня были краски, цветные мелки, карандаши… В школе я сходила только на три свидания. Но у меня четыре старших брата, и у них ума палата, одна на всех. Нет, я их, конечно, люблю, они хорошие ребята, но… – Тупые, – закончила Мэдисон. – Да, – вздохнула Элли. – Высокие, сильные, приятные, но маме приходилось браться за ремень, чтобы усадить их за учебники. У них всегда было два типа подружек. Те, которым они назначали свидания: смазливень-кие девочки, обожающие платья без бретелек. И тихие мышки, делающие за моих братьев всю домашнюю работу. Вот почему, как только я тебя увидела… – Элли старалась не смотреть на Мэдисон. – Ты решила, что я такая же дурочка, как девочки, которым твои братья назначали свидания. Пустяки! Со мной всегда так. – И у тебя нет парня? – спросила Лесли у Элли. – Но ты ведь такая симпатичная… Элли вздохнула. – У нас в доме и так навалом тестостерона. А я хочу лишь рисовать. В мае я окончила художественное отделение и все лето работала в картинной галерее в Ричмонде. У нас за домом есть сарай, который мама называет летним домиком. Она надеется уломать отца сделать там еще пару дверей и окон, чтобы можно было сидеть и читать. Она его уламывает уже тридцать лет, но пока безрезультатно. – Она могла бы сама его переделать, – твердо сказала Лесли. – У меня отец – строительный подрядчик. Он иногда берет меня на работу, так что я умею пользоваться молотком и отверткой не хуже любого мужчины. Обе девушки улыбнулись: танцовщица сказала это с таким дерзким видом! – Я устроила себе студию в старом сарае и все свободное время рисовала, – продолжала Элли. – А потом… – она смутилась. – Кто-то из Нью-Йорка увидел твои работы, – закончила Мэдисон. – Да! – воскликнула Элли и просияла. – Миранда, владелица галереи, послала фотографии моих работ своему нью-йоркскому знакомому… Мне предложили снять на год мансарду в Виллидже. Она сырая, страшная и лифт, как из фильма ужасов, но там хорошее освещение, и много места, и… – Элли перевела дыхание. – Это шанс! Только один из моих братьев продолжил обучение, и родители говорят, что в моем распоряжении деньги на обучение остальных, но я думаю… – она снова замолчала и посмотрела на свои руки. – Просто они любят тебя, – нежно сказала Лесли и похлопала Элли по плечу. Та улыбнулась и посмотрела на танцовщицу. – Наверное. Мы с мамой шутим, что нам надо объединяться против мальчишек. Мэдисон пристально посмотрела на Элли. – И ты никогда ни в кого не влюблялась? Ни в школе, ни в колледже? – Я ходила на свидания, но парни, привлекавшие меня физически, не могли отличить Ренуара от Ван Гога. Считали, что Рубенс играл за «Ковбоев Далласа». А молодые люди с художественного отделения… – она развела руками, – либо любили мальчиков, либо выглядели так, будто еще ни разу в жизни не мылись. Мэдисон откинулась на спинку скамейки. – Не могу представить себя без мужчины. Может, потому, что я видела, как трудно приходилось без мужа моей матери, но я вцепилась в Роджера и не выпускала его. Даже когда он сказал, что уходит от меня, я… я просила его остаться, – закончила она с улыбкой, и Элли снова увидела боль в ее глазах. Она постаралась увести разговор от грустного прошлого. – Но вот мы все здесь, и все позади. Ты избавилась от Алана, а ты – от Роджера. Можно считать, всем повезло. – Она первая влюбится и бросит свое искусство, – серьезно произнесла Мэдисон. – Через три года она будет жить в маленьком домике и воспитывать дюжину ребятишек. – Если не больше, – вставила Лесли. – Ха! Мое сердце может завоевать только человек в тысячу раз талантливее меня! – заявила Элли. – Так что, если я не встречу перевоплощение Микеланджело, за меня можно не беспокоиться! – Разве Микеланджело не был «голубым»? – спросила Мэдисон у Лесли. – Это тот, который отрезал себе ухо? – отозвалась та. – Ладно! Можете обижать меня, сколько хотите, но теперь мы на равных: вы сейчас тоже в одиночестве. – Кстати, о «равных»: ведь у нас сегодня день рождения? – вспомнила Лесли. – У меня и, кажется… |